служба в АОИ закончилас.....тепер я гражданское лицо.....спасибо за внимание!!!!бугагагага!!!!!

Карьера этого коллектива началась в 80-е годы под названием Dream - в 1983 году вышел дебютный мини-альбом группы. Как Extreme, музыканты начали выступать в 1985 году, тогда же группа приняла участие в проекте MTV, для которого музыканты написали песню «Mutha («Don't Wanna Go To School Today») - эта вещь транслировалась на всю территорию США по каналу спутникового телевидения MTV.

Как обычно, начинаем с "ДЕДовщины".

 

Что может послужить началом хорошей крепкой дружбы? Любовь? Школа? Спорт? Хобби? Да, наверное всё это может стать хорошей базой для крепкой дружбы, однако в данном конкретном случае всё началось с .... банальном обмене ударами по морде.

 

История рок-н-ролла знает сотни, если не тысячи групп, выросших из школьной дружбы. Мы об этом писали и не раз, однако единственный, известный мне случай, и вполне вероятно и в самом деле один-единственный раз в истории музыки, когда поводом для создания новой, причем успешной и долгоиграющей команды стала драка, это именно эта история.

 

В 1982 году, не поделив сферы влияния в общей гримерной, под звуки продолжавшегося концерта подрались участники двух молодых групп. Как же был удивлен зачинщик потасовки Нано Беттенкорт (Nuno Bettencourt), когда его наглый соперник Гари Чероне (Gary Cherone), "мистер рок-звезда", через три года не задумываясь пригласил его лид-гитаристом в свой коллектив, уверенный в его кандидатуре без всякого прослушивания, всего после нескольких минут задушевного разговора.

 

Легко проделав путь от ненависти до любви, Беттенкорт и Чероне заложили фундамент оригинальной и едва ли поддающейся классификации группы Extreme. Они скрещивали поп и рок, поп и металл, играли хард-рок и хэви-метал, углублялись в гитарные дебри прогрессив-рока, возвращались к битловскому поп-стилю и заигрывали с джазом. И так на протяжении десяти лет.

"Extreme" сделала себе имя в начале 90-ых, в основном благодаря гитарному мастерству Нано Беттенкурта (р. 20 сентября 1966, Азорские острова).

В момент повторной конструктивной встречи двух будущих лидеров Extreme Нано Дуарте Гилу Мендесу Беттенкорту (Nuno Duarte Gil Mendes Bettencourt) стукнуло уже 19 лет, 15 из которых он прожил в Бостоне. Его семья переехала в Америку с Азорских островов, находящихся в подчинении у Португалии. Уже подростком в стране равных возможностей он увлекся музыкой, освоил барабаны, бас-гитару и клавиши, но окончательно остановил выбор на гитаре. После окончания школы он смог наконец все свободное время отдавать совершенствованию гитарной техники.

 

Гари Чероне, лид-вокалист и текстовик, которому однажды довелось померяться с Нано силой, при встрече в спокойной обстановке сразу почувствовал в нем как раз того человека, которого искал. В его тогдашней группе The Dream, кроме него, играл также барабанщик Пол Гири (Paul Geary), с которым Гари познакомился много лет назад, когда пришел на прослушивание в тогдашний ансамбль Пола Adrenalin.

 

Все это уже стало историей, когда Нано Беттенкорт впервые поднялся на сцену в составе свежеиспеченной группы Extreme в сентябре 1985 года. Команда включала Чероне, Гири, Беттенкорта и бас-гитариста Пола Мангона (Paul Mangone).

Хотя стиль лидера группы гитариста Нано происходит от манеры игры Эдди Ван Халена, но в музыке "Extreme" можно уловить влияние "Queen", "Beatles" и джазовых исполнителей. Вообще саунд группы очень трудно характеризовать каким-то определенным стилем. История коллектива началась еще с того времени, когда Гэри Черон (р. 26 июля 1961, Малден, США; вокал) и Пол Джири (р. 24 июля 1961, Медфорд, США; ударные) выступали в местной бостонской банде "The Dream", выпустившей всего лишь один EP в 1983 году. Затем группа сменила название на "Extreme" и в 1985 году впервые появилась на телевидении с клипом "Mutha (Don't Wanna Go To School Today)".

В 1986-м к команде присоединился Нано Беттенкурт, заместивший Хэла Лебекса, а год спустя Пэт Бэджер (р. 22 июля 1967, Бостон; бас) появился на месте Пола Мангона.

Нано Беттенкурт

За этот год группа успела уже настолько окрепнуть, сделав свой саунд еще более эффектным с приходом Пэта, что в 1987 году получила первую официальную премию от музиндустрии. На церемонии вручения Boston Music Awards, которая проводилась впервые, Extreme удостоились награды как выдающаяся хард-рок-группа. И только после этого команда решила попробовать показать себя какому-нибудь хорошему лейблу.

К тому времени группу покинул еще один из ее основателей, гитарист Питер Хант, который не смог ужиться с Беттенкуртом. Довольно быстро музыкантам удалось заключить контракт с "A&M Records", и вскоре состоялся их дебют с песней "Play With Me", являвшейся саундтреком к фильму "Bill And Ted's Excellent Adventure". Работа над дебютной пластинкой не клеилась, точнее, никак не налаживался контакт с продюсерами, которые приходили и уходили, пока в студии не появился Мэк (Mack), продюсер Queen. Тогда же Extreme отыграли первое масштабное шоу на стадионе в Портлэнде, собрав около 14 тысяч зрителей.

В 1989-м вышел первый лонгплей квартета, "Extreme", представлявший собой смесь металла, фанка и блюза. Материал был сыроват, первый виниловый блин оказался комом и был встречен критикой и слушателями с безразличием. Дебютный альбом "Extreme" пользовался внушительной популярностью в Бостоне, где возглавил списки бестселлеров. Правда, окрестностями города слава команды пока и ограничивалась. По всей территории Штатов тираж "Extreme", альбома довольно неровного и едва скрывающего влияние группы Van Halen, ненамного превысил 300-тысячную отметку. Это тоже неплохой результат, но главное достижение команды в другом: журналы, пишущие о тяжелой музыке, и издания, посвященные гитаре, в один голос называли Нано Беттенкорта новым Эдди Ван Халеном (Eddie Van Halen). В рамках промо-кампании, кроме обязательной поездки по нескольким американским штатам, Extreme добрались и до Японии.

Широкую известность группе принесла вторая пластинка, вышедшая в 1991 году, "Pornograffitti". С записью второго лонг-плея "Extreme II: Pornograffitti" музыканты не тянули и презентовали его уже в сентябре 1990 года. Тематика этого концептуального диска - защита любви и романтики в декадентском обществе, основанном на наживе. Расширяя границы поп-метала, музыканты во главе с Беттенкортом обращаются к акустике и прог-року и записывают знаменитую рок-балладу "More Than Words". Самое пристальное внимание в музыкальных кругах привлекли изящные гитарные партии альбома. Неудивительно, что лид-гитарист группы вскоре получает приглашение поработать над фирменной серией гитар и поучаствовать в их рекламной кампании, а затем открывает личную коллекцию наград и пополняет собрание почетных трофеев Extreme. Организаторы очередной церемонии Boston Music Awards наградили Нано как лучшего гитариста и удостоили звания восходящей звезды. Второй альбом команды, добравшийся до десятой строчки хит-парада, победил в номинации "выдающийся рок-альбом". Сначала композиция "Get The Funk Out" попала на 19-е место в английских хит-парадах.

Но гвоздем программы стала акустическая баллада, написанная в духе "Everly Brothers" - "More Than Words", изданная синглом. В штатовских чартах она заняла первую позицию, а в британских разместилась на второй строчке.

За ней последовал еще один хит, "Hole Hearted". Правда, этот сингл добрался "всего лишь" до четвертой строчки американских хит-парадов, зато вплоть до 1995 года не вылазил из лучшей английской двадцатки. В мае 1992-го "Extreme" приняли участие в концерте, посвященном Фредди Меркури, а летом отправились в тур вместе с Дэвидом Ли Ротом и "Cinderella".

Когда весной четверка высадилась в Великобритании, откуда стартовал их первый европейский тур, фотографии музыкантов можно было увидеть, казалось, в каждом журнале. Ажиотаж достиг небывалого накала, когда сингл "More Than Words" возглавил американский поп-чарт и сразу же стал золотым. Песня покорила меломанов многих стран, лидировала в хит-парадах Израиля и Голландии. На родине музыкантов ожидал первый стадионный тур вместе с Дэвидом Ли Ротом (David Lee Roth) и группой Cinderella. Последнее шоу навсегда запомнится очевидцам: все еще игравших Нано и Пола восторженные фаны сняли со сцены и пронесли на руках через весь стадион.

Беттенкорт настолько запал в душу поклонницам всех возрастов, что по поросам музыкальных изданий попал в Тор 10 самых сексуальных рок-музыкантов. Читатели журнала "Guitar for the Practicing Musician", подводя итоги 1991 года, казалось, просто забыли о существовании других гитаристов. Нано лидировал практически во всех номинациях и был назван лучшим рок-гитаристом, композитором года, автором лучшего соло ("Flight of the Wounded Bumblebee") и лучшего гитарного альбома ("Extreme II: Pornograffitti").

Да и на Extreme номинации сыплются как из рога изобилия: Grammy, American Music Awards, Billboard, Juno Awards. Из восьми категорий Boston Music Awards они побеждают в пяти, включая две почти исключающие друг друга - лучший рок-сингл и лучший поп-сингл.

Поучаствовав в концерте-трибьюте Фредди Меркьюри и отыграв тур вместе с Брайаном Адамсом (Bryan Adams), музыканты вплотную засели в студии. Однако не настолько плотно, чтобы неугомонный Нано не успел переделать еще массу дел: записаться с несколькими артистами, основать собственный рекорд-лейбл Color Blind Records и спродюсировать мини-диск для первых подопечных своего лейбла Top Choice Clique.

МП3 СТРАНИЧКА ГРУППЫ НАХОДИТСЯ ТУТ.

щас по телеку идет пресс-конференция Пугачевой .

оказываецца , она завершает свою певческую карьеру .

Алла Пугачева прекращает концертную деятельность после гастрольного юбилейного тура по России, США и СНГ. Об этом, как передает корреспондент ИА REGNUM, 5 марта в ходе видеомоста Ереван-Москва-Киев-Тбилиси-Баку заявила сама певица, подчеркнув, что к подобному шагу ее вынуждают некоторые обстоятельства.

 

"Во-первых, это проблемы со здоровьем и, во-вторых, после ряда операций голос подсел и не может выразить интонации и чувства", - конкретизировала причины ухода Пугачева. Однако, как отметила певица, она еще полна сил и продолжит свою деятельность в театре, кино, а может, напишет книгу.

 

Прощальный концертный тур певицы продлится с апреля 2009 года по апрель 2010. 7, 8, 9, 15 апреля пройдут сольные концерты Пугачевой в Москве. "Программа сольных концертов называется "Сны о любви", - заявила певица. Турне охватывает страны СНГ, а также США и Германию. Концерты Пугачевой в рамках прощального турне в Армении состоятся осенью 2009 года. Певица с ностальгией вспомнила, как собрала полный стадион в Ереване, подчеркнув, что при "комплементарной" публике приятно и легко выступать.

 

"Свою миссию на сцене, данную мне свыше, я выполнила. Я воплотила актерскую игру в песне", - заявила Пугачева, отметив, что хочет начать новую страницу в своей жизни. Пугачева также призналась, что устала от ответственности."На артиста всегда возложена огромная ответственность, от него всегда какие-то ожидания"- подчеркнула певица, одновременно заметив, что "ни о чем не жалеет".

Где кончаются римские тени

 

 

Все мы немножко древние римляне — живем в тесных больших городах, ходим в бани, любим ритуальные обеды и не можем найти баланс между демократией и империей

 

Прошло более полутора тысяч лет после падения Западной Римской империи под ударами варваров, а мы до сих пор живем в мире, пронизанном римскими реминисценциями. Устройство наших домов, инфраструктура городов, архитектура и скульптура, литература и даже канализация и политика полны перекличками и прямыми заимствованиями. Обо всем этом мы говорим с известным культурологом и историком Древнего Рима Георгием Степановичем Кнабе.

 

— Что связывает наше время с историей Древнего Рима?

 

— Рим не может исчезнуть из Европы, потому что он лежит в ее основании. Образ Рима откликается в идеях и событиях европейской истории и культуры по крайней мере до середины XX века. Еще Теодорих, остготский король, завоевавший Италию в начале V века, стремился если не восстановить Рим таким, каким он был в эпоху имперского величия, то положить образ Рима в основу создаваемого государства, каким он, Теодорих, его видел. В 1347 году молодой римлянин Кола де Риенце, возмущенный произволом и наглостью итальянской аристократии, объявляет себя последним римским трибуном. То есть человеком, несущим message древнего Рима.

 

Героические иллюзии французской революции облеклись в форму римской тираномахии, римского патриотизма и римской суровой добродетели. Наполеон, провозглашая себя консулом, а потом императором, тоже отдает дань этим представлениям. Под его эгидой создается Наполеоновский кодекс, которым французская юстиция живет до сего дня и который в значительной мере опирается на римские аналоги.

 

Одним из элементов опыта, переданного нам Древним Римом, является политический строй, который называется «демократия». Идеал этого общества состоит в том, что никто никогда не стоит над другим человеком, все открыты общению, открыты новшествам и организации. Этот идеал лежит в основе Европы, и он же отделяет ее от той же Азии. Это то, что делает Европу Европой.

 

— В истории Древнего Рима эпоха демократии в конце концов закончилась.

 

— Не все так просто. Август, который создал Римскую империю, искренне верил, что он не столько восстановил, сколько очистил от искажений римскую традицию, римскую форму организации, потому что восстановил римские республиканские институты. Но он, откликаясь на требование времени — на превращение городской общины в бескрайнюю империю, поставил их под контроль, если так можно выразиться, центральной исполнительной власти. Сохранение республиканской формы не было просто ложью, пропагандой, не было лицемерием. Он, как и весь народ, верит в то, что эталон римской государственности в прошлом. Эталон должен сохраниться, но сохраняется он за счет реорганизации и стилизации. Это не монархия, это принципат. Монархией Рим станет через триста лет. Что такое принципат? Это строй, которым руководит принципс, первоприсутствующий в сенате. Избранный руководитель сената. Сенат — это республиканский орган. В этом противоречивом единстве сущность Рима, основа его развития. С одной стороны, консервативная, опирающаяся на традиции, на римский дух. С другой — постоянный поиск новых возможностей и выхода в открытый мир. Для грека открытый мир — это темная варварская бесконечность. В ней человек тонет. Для римлянина окружающий мир — то, что еще не завоевано. Мир, еще не принявший римскую систему законосообразного правового административно упорядоченного начала. На Рейне до появления там римлян не было городов. Город — это вообще понятие не варварское. Для римлянина город — это смысл жизни. Это место, на которое указали боги: вот здесь должен быть город. Он окружен стенами, он разделен по социальным уровням. Есть правящая группа, есть коренные жители, есть пришедшие к ним новые, еще не обретшие полноту прав. Есть совсем новые, которые пока что рабы. Их привезли из других провинций, из других мест. Но сын раба может быть уже римским гражданином, а его правнук будет избираться на магистратскую должность. А магистратская должность существует с эпохи царей семьсот лет. Так что это? Это движение, это открытость движению истории. Это постоянное обновление, и постоянное обновление в рамках консервативного сохранения исконных начал государственно-правового бытия. Вот это взаимное присутствие того и другого — это то, что старые немецкие профессора называли «дух римлянства».

 

— Россия принадлежит Европе, но ее опыт восприятия античности существенно другой.

 

 

— Действительно, античное наследие не образует в России постоянно действующего фактора культуры. Хотя в некоторые периоды развития страны проявляется особенно интенсивно. Русский исихазм, наследие и преобразование неоплатонической греческой философии, — XIV–XV века. Петербургско-императорский период, который охватывает время с Петра по 1850−е годы. И Серебряный век русской культуры.

 

 

Заметьте, тенденция использования антично-римской традиции проявляется на протяжении всего царствования Петра. Достаточно привести такие примеры: наименование новой столицы городом Святого Петра, то есть вторым Римом, принятие звания императора и Отца Отечества. Дело, однако, не сводилось только к таким демонстративным актам. Античные идеи и образы, атрибутика греко-римской мифологии и истории с первых же лет правления Петра Первого, и чем дальше, тем больше, окрашивали всю жизнь общества, утверждаемую новую культуру, искусство. Во время введенных Петром триумфов российских войск, вступавших в Москву после одержанных побед, не только триумфальные арки, под которыми они проходили, не только сам институт триумфа и некоторые конкретные его элементы были антично-римского происхождения, но и изображения Петра, эмблемы и символы, проносимые в этих процессиях, были окрашены в античные тона.

 

Насаждавшийся Петром патриотизм подчас оформлялся ссылками на далекие от русской жизни античные образцы, но сама их отдаленность и возвышенность соответствовали новому для России представлению о гражданской ответственности, которая должна быть надличной — сильнее личных верований, сильнее любого частного интереса. Точно так же и античные мотивы, вплетенные в тот образ империи, рациональной организации, эстетически оформленной цивилизации, который сложился за долгие века в Западной Европе и который Петр усиленно прививал России, лишь на первый взгляд делали этот образ не в меру торжественным, наджизненным, искусственным. На более глубоком историческом уровне они делали главное дело культуры: создавали ощущение коррекции непосредственного личного существования по высокой норме, воплощающей интересы общественного целого и реализуемой в обобщенных характеристиках этого целого — праве, теоретическом познании, классическом искусстве.

 

Как идеал и норма античное начало не могло и не должно было слиться с эмпирической действительностью, раствориться в ней; оно противостояло ей как эталон, как ее возвышенно-героизированный и требовательный лик. Но в то же время именно в силу своей функции назидания античные мотивы и образы были призваны воздействовать на действительность, а следовательно, и взаимодействовать с ней, не только ей противостоять, но и вбирать ее в себя, не только применять ее к себе, но и применяться к ней, создавая столь характерную для XVIII — начала XIX века «жизненную» античность — мягкую античную стилизацию, разлитый в цивилизации, эстетике и повседневности античный колорит. Мягкая античность выражала себя, в частности, в поэзии, которая на языке времени называлась легкой, анакреонтической (или иногда горацианской), в таких примыкавших к ней жанрах, как элегия, идиллия или жанре подражания древним. Напротив того, героико-назидательная античность реализовалась прежде всего в теориях и художественной практике классицизма — как государственного, имперского, так и впоследствии революционного, декабристского.

 

— Почему вы доводите римскую традицию в Европе только до середины ХХ века?

 

— В начале II века в Римской империи появляется то ли обыкновение, то ли распоряжение писать завещание на варварских языках. Это одно из проявлений процесса распространения римского законосообразного строя и римских представлений о социальных и имущественных отношениях у народов, которые были германцами или галлами, а стали галло-римлянами. Почитайте «Географию» Страбона. Страбон — это грек, живший при Августе, очень много ходивший пешком по северным провинциям Рима. Он классифицирует местные племена в Испании по их романизированности. Есть совсем дикие, они вскрывают черепа военнопленных, они бог весть что творят, они спят на голой земле. И есть другие, которые уже соприкоснулись с веяниями цивилизации. И есть вполне романизованная земля. Император Траян, строго говоря, испанец по происхождению, из римских колонистов. Сенеки тоже испанцы: и дядюшка, и племянник. Постоянный живой процесс — сохранение исходной сущности — всегда оформленный, всегда законосообразный, всегда устроенный римский мир, и переход его вовне, организация этой внешней среды. Организация, которая отзовется в шестом веке. Пришли готы. И они хотят прежде всего восстановить Рим. Рим определял строй жизни Европы до самого последнего времени, но сегодня все ровно наоборот. В Голландии дошло до того, что эмигранты регулируют правила проведения голландских национальных празднеств. Не Европа диктует им представление о строе жизни, а они навязывают свой строй Европе. Они не знают того, что знали остготы, — что Европа кончается там, где кончаются римские тени.

 

— Благодаря Помпеям история Древнего Рима как никакая другая дает возможность включиться в римскую повседневность. Жить в таком городе было бы интересно, но вряд ли современный человек смог бы.

 

— Понять быт римлянина и его стиль жизни лучше всего на примере. В Помпеях есть дом Веттиев. Это образцовый римский дом первого века новой эры. При входе маленькое помещение, в котором сидит раб-привратник. На входной каменной плите написано «Будь здоров» — тому, кто входит. Дальше штора. Внутренних дверей римляне не любили, их практически и не было. Вошли. Перед вами атрий — высоченный зал. В потолке, в середине, — световой люк, в него стекает дождевая вода. Под ним бассейн. Рядом с бассейном стоит мраморный стол. «Атрий» — это слово, родственное украинскому «ватра», то есть дачная кухня, кухня на участке. «Атриум», «атер» означает «черный, закопченный». Атриум — это воспоминание о древнем, старом доме, где всегда должны были быть вода и огонь. На месте бассейна когда-то разжигали огонь, а отверстие в потолке служило вытяжкой. Огонь потом отодвинулся, а дождевая вода всегда собирается в бассейне. Не случайно эта часть дома носит латинское название, а остальные — греческие. Атрий — это древнейшая, латинская часть дома. Остальные появились, как уверяли ревнители римской старины, под влиянием изнеживающей греческой любви к комфорту. Римляне долго относились презрительно к греческой изнеженности, но в конце концов не могли устоять перед ней.

 

 

В римском доме, как и во всем строе римской жизни, постоянно проявлялась эта двойственность: сочетание консерватизма и открытости, сохранение традиционного атрия и развитие дома в греческом перистиле. В латинской части дома, в атрии, всегда живет подсознательное ощущение, что дом — это крепость. Он должен выдержать любую осаду, он должен быть всегда с водой, всегда с едой. Хотя в то время, о котором мы говорим, это уже чистая традиция. Но эти традиции, часто утратившие реальную основу, ставшие бессмысленными, образуют внутреннюю суть человеческого существования настоящего римлянина.

 

В атрий к гражданину по утрам приходят клиенты, чтобы его поздравить, обменяться городскими новостями. И заодно получить спортулу — корзиночку со вчерашним кусочком зайца или некоторым количеством рыбы и соуса к ней. Это такая форма помощи и поддержки клиента. Клиент — обедневший, младший член рода, в прошлом иногда даже раб или отпущенник, но он член фамилии. Обряд приветствия патрона, то есть человека, стоявшего во главе фамилии, — обряд бесконечной давности. Для римлянина с незапамятных времен и до конца империи естественно, что ответственное решение, будь то семья, будь то государство, не может быть принято одним человеком. Для римлянина государство — там, где всегда правят несколько и никогда — один. Другое свойственно только варварам, то есть всем тем, кто живет на Востоке, кто не знает, что такое право, не знает, что такое государство.

 

— Клиент приходит к нему для того, чтобы подтвердить какое-то решение, посоветоваться?

 

— Посоветоваться чаще приходят уже потом, во время обеда. Утреннее приветствие — это демонстрация древности обычая, на фоне которого я все время живу. Так приходил мой пра-пра-прадед к какому-нибудь Корнелию, который был патроном фамилии. И я тоже пришел, чтобы приветствовать. И хозяин приветствует меня.

 

Прямо за атриумом располагалась комната, называвшаяся «таблинум». С течением времени из ниши, предназначенной для супружеского ложа, она эволюционировала в парадный кабинет хозяина. Хозяин лежит — римляне вообще всегда предпочитали если не ходить и не стоять, то лежать. Он лежит и посматривает в сторону атрия. Там задержались последние клиенты, там старший раб укладывает вчерашние документы. И одновременно он (хозяин) видит внутреннюю часть дома — перистиль, где располагается семья. Но обратим внимание на важную деталь: в этих частях дома нет окон. Почему нет окон? Потому что между улицей и стенами дома пространство. И пространство между внешней стеной, выходящей на улицу, и внутренней стеной, огораживающей атриум или перистиль, поделено на клетушки. Над ними чердак, и все это сдается внаем. Деньги за наем — довольно значительная прибавка к бюджету семьи. А там, в этих клетушках, — бог весть что. Это может быть жилье, лавка, кабачок, даже публичный дом. И тут же семья хозяина. Дом — это всегда коммунальная квартира, это всегда общежитие. Ты, конечно, в ней хозяин. Ты отвечаешь за свою семью и за себя. Но ты не можешь быть изолирован от всех, кто живет вокруг. Теснота — это залог демократии, это залог принадлежности к той толпе, которая тебя окружает. Это и есть толпа. Это люди, мало тебе импонирующие. Но это римляне, это твой народ, твой избиратель. На рубеже новой эры выборы становятся, скажем, условной традицией. Но отменить их нельзя. Это такая же традиция, как атриум. Вам не доводилось видеть фильм Феллини «Рим»? Помните, куда герой фильма приходит в самом его начале? Это коммунальная квартира в самом вульгарном, примитивном облике.

 

— В центре Рима мы и сейчас видели такие квартиры.

 

— Совершенно верно. Теснота — это особая характеристика римского города. Римлянам, например, никогда бы ни пришло в голову расселить то, что мы называем коммуналкой. Обедать в одиночестве — это неприлично. И очень некомфортно. Обед, решение важных вопросов, выход на форум — это в каждом случае групповое действие. Стихия римлян — плотное и бодрое многолюдство, неотделимое от деятельности, движения, разговора и обсуждения.

 

Чтобы понять важность для римлянина тесноты, общности, стоит внимательно рассмотреть Траянову колонну, на которой «в кадрах» изображено римское завоевание Дакии. Это удивительное произведение искусства. Начинается с пустоты. Вот течет Дунай, над ним берег, где-то стоит хижина. А потом появляются римляне — такая тесная, дружная, стройная, устроенная когорта, а может, легион. Стоит полководец на подиуме, обращается к толпе. Толпа — это солдаты. Солдаты в следующем кадре начинают строить дома, чтобы не жить в шалашах. Так римляне устроили провинцию и ушли оттуда. И в последнем кадре две козы уходят за Дунай, и рядом, за границами новой римской провинции, восстанавливается старое, исходное состояние природы. Природа не знает полиса, организации, устройства, бодрости, тесноты, закона, дисциплины…

 

— А в жизни римлян были какие-то интимные стороны?

 

— Это важный и трудный вопрос. Традиции, о которых мы до сих пор вели речь, — консерватизм римлян, неприязнь ко всему слишком личному и оригинальному, — составляли неписаный закон жизни вплоть до, условно говоря, рубежа I и II веков нашей эры. Ничему интимному, как вы выразились, здесь места не оставалось. Даже дружба была выражением не столько личной привязанности, сколько близости политических взглядов и политического поведения. Интимность появляется в римском сознании в конце III века, когда римлянин оказался в каком-то большом и для него странном мире. Вы были в термах Каракалы? Термы Каракаллы — это бани. Но баня I века до новой эры всегда тесная. У римлян вообще было ощущение, что окна и свет несут какой-то холод. Они любили замкнутое пространство. Римляне не любили большой и открытый мир. Солдатская палатка — девять квадратных метров на восемь человек. Термы Агриппы и даже еще Нерона были соразмерны с этим представлением. Термы Каракалы — уже другое дело. Они огромны, вы в этом пространстве единичны. До этого в термах всегда была веселая кутерьма, всегда рядом сосед, клиент, или друг, или кто-то еще. Теперь термы — место для уединения и дружеских бесед. В этом уже проявляется то, что вы назвали интимностью.

 

— Почему вообще бани играли такую важную роль в римской жизни?

 

— Вода для римлян была важнейшим элементом того особого состояния, которое они обозначали непереводимым словом otium — отдых от дел, досуг, отданный творчеству, беседе и развлечениям. Как говорил Цицерон, «покой в сочетании с достоинством». Хотя в Риме умели изготавливать краны, ими практически не пользовались. Вода, поступавшая в город, текла непрерывным потоком и тысячами тонн уходила без всякой пользы. Римлянам представлялось противоестественным и кощунственным пресечение свободного тока природной воды, ограничение энергии, с которой вода, подчиняясь неведомой силе, устремлялась из тьмы на белый свет.

 

Купание в Риме было ритуалом. Оно занимало определенное время в распорядке дня между завершением дел и обедом. Купальни сооружались и в частных домах и служили источником тщеславия. Но общественные бани занимают особое место в жизни Рима в силу тех причин, о которых я говорил выше, — из-за стремления римлян к постоянному многолюдству, к обществу. Кроме того, массовое распространение терм демонстрирует массовое безделье значительной части римского населения, проводящего долгие часы в праздности.

 

— Сейчас есть такое модное слово «инновации». У вас в одной из книг описаны революционные изменения в строительной сфере, которые произошли в Риме после пожара при Нероне.

 

— В Риме изменения произошли после архитектурной революции 60−х годов I века новой эры. Римлянин всегда любил быть в защищенном пространстве, чтобы было не слишком много окон, не слишком много дверей. Теперь появляются соблазны света, геометрии, открытости. Но само ощущение того, что жилое пространство по природе своей коллективно, остается. Что же появляется? Появляется то, о чем мы с вами уже говорили в связи с термами Каракалы, — чувство, что я, конечно, деталь общества, но я и деталь мира. Они перестают бояться масштаба.

 

Все должно быть очень большим — Колизей (по одним сведениям, пятьдесят, по другим — восемьдесят тысяч зрителей), Пантеон, акведуки, клоака Максима. Вы были в Риме в церкви рядом с вокзалом Термини? Это огромная церковь, огромный зал. Так это же аподитерий (предбанник) древней бани. Комнаты в Доме Дианы в Остии достигают двадцати четырех квадратных метров. Для римлянина эпохи Цицерона или до него девять-десять квадратных метров — это все, что было нужно.

 

— А если говорить, например, о такой стороне жизни древних римлян, как кулинария, кухня, прием пищи, — были какие-то инновации кулинарного характера?

 

— Нет, нет. Римский обед был общественным явлением и как таковое, как общественное явление, начинается от 40–30−х годов II века до новой эры и длится до середины III века новой эры. Суть его состоит в том, о чем мы с вами говорили: все, что вы делаете для себя, лишено общественного, а тем самым и культурного значения. Человек, который обедает один, — какая-то странность. Известный римский афоризм гласил, что число участников настоящего обеда должно начинаться с числа граций и кончаться числом муз, то есть от трех до девяти. Что это значит? Мы уже обсуждали, как устроен римский дом. Привратник — вестибюль — атрий — перистиль. За перистилем начинается зал, в котором устраиваются столы, обычно три-четыре. У каждого стола три ложа. На каждом лежаке может поместиться до трех человек — тогда девять вокруг стола. Это люди, специально приглашенные на обед. Нероновские пиры продолжались до утра. Август уходил заниматься государственными делами после обеда, то есть еще засветло. Но несколько часов в любом случае обеду отдавалось. За обедом господствует некоторая общественно-солидарная атмосфера. Все-таки не каждого вы пригласите к себе на обед. Собравшиеся — это всегда в самом широком смысле слова familia. Все слова, относящиеся к сфере культуры, плохо переводимы. Слово familia тоже. Оно означает все окружение римлянина. От жены, детей, братьев, сестер вплоть до приверженных рабов, вольноотпущенников, клиентов. Это микрогруппа, это то, где человек живет нормально.

 

— А что и когда римляне ели?

 

 

— Очень многие вообще не завтракали. Первого завтрака у большинства не было. Плиний старший, например, уходил работать с Веспасианом над государственными бумагами, не завтракая. Первый завтрак интимен и, так сказать, физиологичен. Вы проснулись, вам хочется поесть — ну возьмите что-нибудь и поешьте. Как пишет Светоний, император Август ел на завтрак «грубый хлеб, мелкую рыбешку, влажный сыр, фиги», а Сенека завтракал просто хлебом. Полпервого летом и полвторого зимой наступает час бани. И только потом обед: всегда мясо, всегда рыба, всегда плоды и специи самого разного сорта. Что касается питья, то были чаны с вином, так называемые ойнохойи. Опять греческое слово. Мясо жареное, чаще политое вином. И маринованная рыба. Сладости — сырный пирог, политый медом. Мед подогретый, он разжижен, и им поливаются кушанья.

 

— А мясо какое?

 

— Как правило, баранина и свинина. Говядины было мало. Крупный скот был в первую очередь тягловым.

 

— А молоко, сыр из чего делали?

 

— Овечье молоко, овечий сыр. Основное сельскохозяйственное животное — это, конечно, овца.

 

— Что означало слово «культура» в Древнем Риме?

 

 

— Слово «культура» в Риме означало не то, что мы сейчас называем культурой. Это была агрономическая наука, наука выращивания урожая и обработки земли. Но было слово «культус», абсолютно непереводимое. Культус — это форма жизни и форма времяпрепровождения, которая должна доказать твою внутреннюю свободу от римской государственности, от римской традиции, от римских консервативных добродетелей. Но подлинной свободы не дает и дать не может: быть — значит принадлежать той же государственности, той же традиции. Но исчерпываться ими люди уже не могут. И тогда возникает то, что называли «культус».

 

Гортензий, друг-враг Цицерона, с которым они были очень близки в личной жизни и всегда пикировались в сенатских речах, разводил хищных рыб, устраивая огромные садки, кормя их и наблюдая, как они там дерутся и как ведут себя. Главный герой, с которым связано появление слова «культус», — это Веррес. Наместник в Сицилии, он был маньяком-коллекционером художественных ценностей и часто отбирал их у подчиненных. Греки, жившие на Сицилии, взбунтовались и обратились в суд. Цицерон выступил в роли обвинителя. Цицерон рассказывает, что сердцу греков очень милы эти художественные ценности сами по себе. А для настоящего римлянина художественные ценности важны в той мере, в какой они находятся в публичных местах, прославляют дух народа. Но тот же Цицерон, конечно, произносит гневные речи не только потому, что Веррес ограбил провинциалов, — весь этот культус был ему отвратителен. Как оскорбление древнего, коренного духа римлянства.

 

— Как это сказывается на строе римской жизни?

 

— Культус, конечно, противоречит римским нравам. Гораций очень пренебрежительно и презрительно относится к людям, которые этому предаются. Ну а альтернатива? Стать просто философом — это не римское дело, а исчерпаться сенатскими заседаниями и воинским командованием — скучно. Все эти излишества культуры — извращения того, что является алеаторным освобождением, альтернативой суровой добродетели государственного мужа. Невозможно выскочить из Рима, а оставаться всецело в суровом кодексе добродетели римского сенатора или полководца уже больше не хочется.

 

Когда государственно установленные и традиционно укорененные нормы начинают расшатываться, то либо возникает какая-то альтернатива им (чего в Риме до христианского времени не было), либо люди начинают выдумывать то, что отклоняется от традиции, оставаясь в ее пределах.

Вчера при невыясненных обстоятельствах в Котловке был обнаружен странный субъект, внешне напоминавший новоизбранного президента Соединенных Штатов Америки г-на Б.Обаму. Олег Михайлович, правда, утверждал, что это всего лишь маленький заблудившийся горилленок, но что может знать о джунглях и их обитателях этот малолетний человеческий задрот?

Барак на свое имя не отзывался и почему-то был не в костюме, а в одних подгузниках.

Проснувшись, президент нежно пососал мой хоботок, чему я был несказанно рад, поскольку мой хоботок ранее никто, за исключением Олега Михайловича, не сосал.

Затем мы напоили Обаму водкой и он уснул.

Большая просьба к американцам: заберите, пожалуйста, своего президента обратно в Америку!

В суровой Котловке этот солнцелюбивый субъект не выживет, я вас уверяю. Я, правда, адаптировался, но это не значит, что то же самое произойдет с г-ном Обамой. Надо ведь многому научиться для того, чтобы выжить: пить водку без закуски, периодически есть кал, дружить с Димоном, стать патриотом, перечитать всю библиотеку говноеда... В общем, трудное это дело - эмиграция.