"Для чего в день Великого поста в университет ворвались 20 человек церковной охраны?"

Интервью с деканом факультета истории, политологии и права, профессором РГГУ Александром Логуновым

9 апреля 2008 г. с разных сторон появилась информация: здания одного из ведущих гуманитарных вузов страны - РГГУ захватывают не то священники, не то казаки. Мы попробовали разобраться в том, что же там происходит.

Предыстория Недвижимость в центре Москвы дорогая, поэтому некоммерческим структурам, находящимся здесь приходится быть готовым к непростой жизни. По решению одного из многочисленных судов, разбиравшихся в спорах между РГГУ, Русской Православной Церковью и Департаментом имущества г. Москвы, Факультет истории, политологии и права Историко-архивного института РГГУ оказался в сложной ситуации: часть его аудиторий была признана относящейся не к дому 7, а к дому 9, который РПЦ уже забрала у РГГУ. На суде шел спор, какую стену считать несущей, разделяющей дома 7 и 9, – даже между старыми планами строений существовали разногласия. РГГУ утверждал, что все аудитории факультета относятся к дому 7, что, мол, в несущей стене не может быть отверстий, а в той, на которую претендовали церковники, они есть, но представители РПЦ сумели убедить суд, что нынешний кабинет декана факультета на 3-ем этаже, находящийся этажом ниже учебно-методический кабинет, и все что под ними, включая подвалы, относится к дому 9 и должно быть передано РПЦ. Именно на эти комнаты и претендовали 9 апреля 2008 г. судебные приставы и казаки, пришедшие им на помощь. Впрочем, как утверждали приставы, они казаков не звали, однако осталось непонятным, как же те узнали о дне и часе визита официальных лиц в РГГУ и о самом факте их появления. Еще один вопрос – почему казаки? Зачем церкви нужна охрана из казаков? В ходе визита корреспонденту «Полит.ру» удалось увидеть, что во дворе Спасского собора Заиконоспасского монастыря располагается платная автостоянка, будочка с охранниками, которые впускают и охраняют эти машины. По некоторым сведениям, одна из линий ларьков перехода, ведущего от ГУМа на ул. Никольской к выходу к станции м. «Театральная», также принадлежит РПЦ. В то же время в том же дворе, напротив зданий РГГУ и Спасского собора, находится дом, также переданный РПЦ, который на глазах разрушается на протяжении 6 лет, до сих пор там не начат ремонт, а в доме 9, который как мы уже сказали, был уже возвращен церкви, как будто идет ремонт, но складывается впечатление, что никаких работ там не проводится, а он просто одет в строительные леса.

Вы были действующим лицом событий?

Я тот самый декан того самого факультета, который пришли выселять. В среду, 9 апреля 2008 г., у нас планировался очень хороший день. Мы ждали большую делегацию ученых из четырех американских университетов, десять человек должны были приехать к нам на факультет. Они прилетели в Москву, но их руководитель позвонил и сказал, что после перелета он плохо себя чувствует, попросив перенести встречу на понедельник. Я и мои заместители сидели в моем кабинете и обсуждали детали визита и все прочее.

Около 16 часов появляются три молодых человека. Двое представляются судебными приставами, а один представителем Москомимущества. Нужно сказать, что в дальнейшем представитель Москомимущества за все время общения вообще не проронил ни одного слова, только несколько раз произнес слово «Нет», когда приехал Сергей Борисович Зайцев, начальник Правового управления РГГУ, для того, чтобы провести с ними переговоры.

А два молодых человека-судебные приставы, наверное, добрые и симпатичные в обычной жизни, повели себя предельно агрессивно. Самое мягкое, что ими было сказано, это: «Дядя, собирай свои вещи, уходи, а мы все здесь опечатаем».

Не матерились?

Нет, этого не было, но вели они себя грубо, попытавшись выгнать секретаря декана из кабинета, а затем сказав моим заместителям: «А вы что здесь делаете?». Но мы же работали, а не сидели, не ждали приставов, честное слово! И когда я попытался им объяснить, что по закону о высшем образовании я не распоряжаюсь имуществом вуза, что это – персональная ответственность ректора РГГУ, мне было сказано, уже в менее корректных формулировках, что их не интересует ни ректор, ни университет, ни что другое. Они, мол, пришли опечатывать эти помещения, и они будут это делать.

Я дозвонился до ректора и попросил прислать наших юристов-правовиков. Все дело в том, что самого документа – иска о выселении они не предъявили, но у них была солидная папка документов. Мне, правда, повезло, как раз в соседних аудиториях читали лекции два наших профессора, специалисты по гражданскому праву, и я попросил их прийти, посмотреть эти бумаги. Вы же понимаете, что одновременно вести разговор и анализировать документы – невозможно.

Профессора поднялись к нам, стали смотреть документы, и между ними и приставами стала выстраиваться беседа. И тут я услышал шум за дверью. Когда я вышел за дверь, то застал картину, после которой мне впервые стало страшно. Представьте себе небольшое пространство с очень узкими коридорами и очень небольшой лестницей. И в небольшой комнате, в моей приемной, я увидел человек 17-20 в казачьей форме. Туда же сбежались и еще подтягивались студенты, которых я вообще не вызывал, но им уже пошла информация, что декана выселяют, что факультет отнимают и все прочее. Поэтому студенты тоже ринулись в этот предбанник перед кабинетом декана.

Почему мне стало страшно? Не дай Бог, кто-нибудь кого-нибудь заденет плечом. Потому что они уже на повышенных тонах начали выяснять, кто там быдло, а кто студент, кто против Бога, а кто… Тона уже накалились, и у себя в кабинете я услышал громкие голоса, почему и вышел. Я спросил казаков: «Кто вы, что вы здесь делаете?» «Мы», – говорят – «пришли с судебными приставами вас отсюда выселять».

Тогда я тут же сделал шаг назад в кабинет и говорю: «Ребята, я ничего не понимаю, на каком основании вы привели казаков? Зачем вы их привели? Вы знаете, что там уже 40-45 студентов набежало, сейчас еще подвалит сотня и что начнется?» Они говорят: «Нет, мы никого не приводили. Мы никого не звали, мы пришли втроем». Тогда я опять вышел в приемную и начал искать, кто же у казаков старший, потому что они мне сказали, что «Пока нам начальник не скажет, мы не уйдем». Я долго искал их начальника, наконец, появился человек, который представился церковным старостой, на нем не было никаких символов веры…

Извините, я не могу не сказать здесь такую эмоциональную вещь. Я занимаюсь русской национальной исторической психологией, я читаю лекции за границей, но я нигде никогда не слышал, чтобы староста церкви приходил в компании 20-ти людей выносить профессора из аудитории. Разговаривать он не хотел, а я его попросил только об одном – выйти из нашего помещения, которое им не принадлежит, на которое они не претендуют, которое наше, пытаясь апеллировать к его нормальному сознанию.

Я ему сказал: «Вы понимаете, что если кто-нибудь кого-нибудь заденет, что тогда начнется? Что тогда?» В этот момент мне было страшно – это правда. Потому что потеря помещения – это одно, а если бы на этом пятачке завязалась потасовка, то тогда я не знаю, чтобы я делал.

И дальше уж извините за некорректную фразу, то ли своей грудью, то ли буквально животом, мне пришлось эту компанию казаков оттеснять и вытеснять. Я благодарен своим студентам, что они не бросились мне на помощь. Я им запретил приближаться, попросив сделать шаг назад, пока казаки не вышли.

Я, конечно, могу понять пришедших, у них тоже нервы были накалены, но с их уст слетали отнюдь не церковные слова и в мой адрес, и в адрес университета, и в адрес студентов. Есть сторона юридическая, а есть сторона этическая, какая угодно. Приводить 20 человек и возбуждать атмосферу… Когда я с этим старостой беседовал, у меня сложилось впечатление, что они мечтают о какой-то провокации.

Вам это напомнило ситуацию подворотни, когда человеку кричат: «Закурить не найдется?»

Да-да! Это было очень нехорошо и ужасно. А потом мы же учим и готовим юристов, и мне не приходило в голову учить или подстрекать студентов к тому, чтобы не выполнять решения суда. Есть нормы гражданского права, и допустим, что суд ошибся, приняв решение, что несущей стеной является эта стена, а не эта. Мы плохо его убедили. Но есть процесс исполнения решения. Я не знаю, как сейчас (мои консультанты сейчас этим занимаются), но раньше было правило, что изымать аудитории у учебного подразделения в период учебного процесса нельзя. У нас учеба заканчивается 10 июля. Когда нет учебного процесса, тогда можно цивилизованно решать эти вещи. Одно дело, если бы забирали аудитории, где торгуют газированной водой, где есть комнаты отдыха или SPA-салон, а это аудитории, которые заняты с 8.30 и до позднего вечера, в 19.30 у нас начинается последняя пара. И куда сейчас деть студентов?

В кабинете декана, который пока считается моим, и на который претендуют приставы, с конца следующей недели начинаются защиты дипломных работ. Защиты проходят там, потому что больше негде, там есть большой стол и прочее. Что же нам отменять защиты дипломных работ? Объявить студентам, что защищать дипломные работы они будут ездить на ул. Янгеля? Какой будет реакция студентов? Выйдут на Никольскую, начнут выяснять отношения, пойдут под церковь кричать, что те - дураки? Ну, зачем же провоцировать студентов, доводить до абсурда эти вещи? Мы не сможет унести эти аудитории с собой, ничего с ними сделать мы не можем. Я не говорю о том, что там стоят несколько сейфов, где находятся документы строгой отчетности. Значит, их надо куда-то перенести.

А приставы хотели опечатать помещения?

Да, но после переговоров с нашими юристами, отложили и не стали опечатывать. Хотя, когда сотрудник Москомимущества наконец заговорил, то он сказал примерно следующее: «Мы комнаты опечатаем, но если вам понадобится какая-нибудь бумага, вы позвоните в Москомимущество, оно пришлет сотрудника, по акту вы откроете сейф, достанете бумагу, потом закроете»… И это на факультете, где у меня 700 студентов, 130 преподавателей и где находится большое количество бумажных дел, в каждом из которых как документы на выдачу стипендий, так и дипломы, приложения к ним, документы на отчисление. А они мне: «Вы позвоните, и мы пришлем сотрудника, сейф откроют».

А что случилось с американскими профессорами, они узнали о ситуации?

Нет, что вы, это такой позор! Представьте, что бы было, если бы у меня сидели американские коллеги, мы бы обсуждали совместный проект по речевым коммуникациям и в это время пришли бы судебные приставы и казаки… Можете ли вы представить себе подобное в американском вузе?

Почему нападавшим были нужны именно эти две аудитории, если к ним нет отдельного входа?

Дело все в том, что у Заиконоспасского монастыря есть своя концепция развития Никольской улицы. Они планируют в домах 7 (где находимся мы), 9 (который уже передан церкви) и 5, на который они также претендуют, выстраивать свою структуру. Говорят, что там будет то ли теологическая школа, то ли семинария. В этом смысле, эти две аудитории для них – не горящий вопрос.

Они еще не отремонтировали 9-й дом, огромный дом, который 4-ый год ремонтируется, весь в строительных лесах, и там не видно ни конца, ни края. Пробить ход через, как я полагаю, несущую стену в это помещение они не смогут, но мы не имеем права по решению суда препятствовать их праву пользоваться этими помещениями. И вся эта бригада будет в любое время ходить по нашему университету?

Эти помещения можно использовать, простите, как угодно: под репетицию церковного хора, собрание охранников, молитвенные вещи, да? А я рядом должен вести лекции и говорить о толерантности, что у нас государственное светское учреждение, где не может быть никакой религиозной пропаганды и нетерпимости? У меня на факультете учатся и православные, и мусульмане, и католики, есть даже буддисты. Я своим студентам запрещаю носить религиозную атрибутику, потому что у меня учатся люди разных конфессий. Как мы будем работать, если в 2 метрах от нас, за стеной, будет вестись неуниверситетская деятельность? Во всем этом я вижу попытку поставить нас в ситуацию, когда мы не сможем там находиться.

И еще раз возвращаясь к началу нашего разговора. Суть моих претензий связана с тем, что не выйди я из своего кабинета или если бы меня в тот день не было, что могло бы начаться? Для чего в день Великого поста в университет ворвались 20 человек церковной охраны? Вытаскивать декана и профессоров из аудиторий, для чего, какой в этом смысл?

Ну чего... Welcome to the Middle Ages. РПЦ создала собственные боевые структуры, готовые бороться за собственность со светскими организациями методами рейдерства. Дожили...

По материалам сайта Полит.ру.

ну нет у меня на етом компе другой фотки меня радимого

извиняюсь что так официально

меня зовут евгений александрович кипершмидт

родился в городе астрахани*что на каспииском море*

13,05,1979 года тоесть мне 28 лет если я неошибаюсь

учился в школе до 11 класса зкончил не с отличием но и неплохо

всегда отличался общительностью и приветливостью

к недругам ненавестью поетому и дрался в школе иводворе практически каждый день

в 1996 году закончил школу и поступил в астраханскии педагогический университет

в 2001 его закончил с проффесией учитель биологии и экологии*не с красным диплпмом -всегда считал что лучше иметь красную рожу и синии диплом чем синюю рожу и красный диплом*

после етого пошол работать в школу проработал там 4 года в плоть до уезда в германию психологом

но помимо школы работал у друга

в 2005 году уехал в германию

сначало 1 год жил в баден бадане потом переехал и нашол работу в городе karlsruhe

имею 2 детеи

1 девочка завут ангелина проживает в городе астрахань

2 мальчик завут вадим живет в германии

какие еще вопросы?

Ты пААчему такой белый? А ну рассказывай. Мы тебя знаем?

..... На сайте много юзеров из Америки... У многих есть дети... Вот мне интересно, как обслуживают деток педиатры????

... Начнём с Роддома.... Какие прививки делают деткам в роддоме, платно ли это????

Леново Леновому рассказывать. Вопросы давайте, отвечу.

Кандидат в президенты от Республиканской партии США Джон Маккейн объявил во вторник, что Соединенные Штаты Америки вступили в рецессию. Это первое серьезное признание кризиса американской экономики со стороны правящей партии. Ответственными за рецессию Маккейн назвал воротил с Уолл-стрит, администрацию Джорджа Буша и демократический конгресс.

Кандидат в президенты от республиканцев Джон Маккейн дал большое интервью Associated Press, в котором констатировал - Соединенные Штаты уже вступили в полосу рецессии. «Для Америки настали тяжелые, очень тяжелые времена», - объявил он. «Американцев больно задевает сегодня (положение на рынке ипотечного кредитования); все они, в больших и маленьких городах,… сидят сейчас за кухонным столом и спрашивают себя, «смогу ли я и дальше платить по ипотеке, придется ли искать вторую работу, сохраню ли я первую, за что меня уволили», - обрисовал ситуацию Маккейн.

В том же интервью он обвинил в падении экономических показателей «алчную» Уолл-стрит. «Должно-таки произойти изменение в жадном поведении некоторых из этих людей», - намекнул республиканец на воротил бизнеса. Если же голос совести они предпочтут не услышать, то тогда может прийти время и «большей подотчетности» Уолл-стрит правительству.

Однако в ухудшении экономической конъюнктуры, по мысли Маккейна, виновен не только безответственный финансовый капитал.

Вьетнамский ветеран открыл огонь и по своим, и по чужим, заметив, что в не меньшей степени за это отвечают и администрация его однопартийца Джорджа Буша, и контролируемый демократами конгресс.

Выступление Маккейна стало своеобразным ответом на разразившийся в стане демократов очередной скандал, который грозит подорвать позиции одного из лидеров гонки в Демпартии Барака Обамы. У Обамы предстоят непростые праймериз в Пенсильвании, где популярность демократического политика и без того не очень высока.

Обама в одном из своих выступлений необдуманно обрушился с критикой на тех, на кого в Демократической партии привыкли опираться, - «синих воротничков», квалифицированных рабочих. Перед лицом грядущего замедления промышленного роста, а следовательно растущих шансов потерять работу, эта категория американских граждан стала исключительно восприимчивой ко всему, что касается экономики. Обама назвал жителей небольших промышленных городков, «озлобленными американцами», которые вместо того, чтобы озаботиться собственной судьбой, находят утешение в чрезмерной религиозности, бравируют оружием и винят во всех бедах иммигрантов.

«Когда вы приезжаете в эти маленькие города Пенсильвании, как и во всех городках Среднего Запада, вы видите, что рабочих мест там нет уже 25 лет, новых не создается. Поэтому не удивительно, что люди там становятся озлобленнее. Они цепляются за оружие, за религию, (пропитываются) антипатией к людям, на них непохожим, антииммигрантскими настроениями, они выступают против свободной торговли, и во всем этом видят способ объяснить свою неудовлетворенность», - заявил Обама на прошлой неделе на благотворительном вечере в Сан-Франциско.

Естественно, соперница сенатора от Иллинойса по демократической гонке Хиллари Клинтон не оставила резкие высказывания Обамы без последствий. Ее команда и многие в демократическом истеблишменте задались вопросом, действительно ли Обама понимает нужды тех людей, которых призывает за себя проголосовать.

Сама Клинтон ограничилась тем, что назвала высказывания Обамы «элитарными» и свидетельствующими о том, что он «не в курсе дел». Отозвались и избиратели. Опрос, проведенный компанией American Research Group в Пенсильвании, показал, что жители штата испытывают глубокое разочарование в связи с необдуманными заявлениями кандидата.

Если неделю назад опросы показывали, что и Клинтон, и Обама набирали по 45% голосов каждый, то теперь бывшая первая леди США показывает гигантский, по меркам нынешней президентской кампании, 20-процентный отрыв.

Если бы праймериз состоялись в понедельник, за нее проголосовали бы 57% демократических избирателей штата, против 37% у Обамы.

Сенатор от Иллинойса вынужден был признать тактическое поражение. «То, что я сказал, я сказал не должным образом», - признал он на предвыборной встрече в Университете Бэлл Стейт в штате Индиана. В дальнейшем ему пришлось уточнить, что же он имел в виду. «Вопреки тому, какое впечатление могло создаться от моего неудачного выбора слов или тому, что поняли под ними мои оппоненты, я никогда не придерживался точки зрения, что традиции (северо-западных штатов) или вера людей как-то связаны с тем, сколько у них денег», - объяснился претендент на выдвижение от Демпартии.

Стибрил ТУТ

Алжир пересматривает подходы к торговле природным газом и отказывается от долгосрочных контрактов на его поставки в пользу краткосрочных.

 

Об этом со ссылкой на министра нефти Алжира Шакиба Хелиля сообщает сегодня выходящая в Евросоюзе американская газета Wall Street Journal Europe. Шакиб Хелиль заявил, что Алжир больше не станет подписывать с потребителями долгосрочных контрактов на поставки природного газа и переходит на краткие соглашения. Это, по словам министра, позволит устанавливать новые цены на газ каждую «пару лет».

 

Алжир на сегодняшний день поставляет в Евросоюз 11% от общего объема потребляемого ЕС природного газа. В ближайшее время этот объем увеличится, так как в середине текущего года вступит в строй новый газопровод «Медгаз» из Алжира в Испанию, а в 2012 году — магистраль «Галси» — на Сардинию. Контракты на строительство этих газовых магистралей включают положения о долгосрочных поставках Алжиром газа европейским потребителям. Однако Хелиль дал понять, что Алжир добивается новых условий. Как только завершится создание данных газопроводов, «мы не подпишем больше ни одного контракта сроком на 15 лет», подчеркнул чиновник. Тем самым он фактически похоронил надежды Брюсселя на избавление от газовой зависимости от России при посредстве переключения на африканский газ.

 

Хелиль дал понять, что Алжир будет отныне заключить контракты на поставки газа на 1-2 года. Если кто-то хочет получать от нас в будущем больше газа, то ему придется платить за это более высокую цену, подчеркнул он, добавив, что долгосрочные контракты «не выгодны производителям газа». В случае если потребители откажутся от более высоких цен, основные производители газа «могут быть вынуждены организоваться», чтобы «защитить свои интересы», подчеркнул Хелиль. Он также сообщил, что Алжир ведет сейчас переговоры с другими крупнейшими производителями газа с целью выработать необходимые шаги с тем, чтобы цены на газ были приближены к растущим ценам на нефть.