НИОКР в Испанской империи!

[Тиберий]

Скорострельная артиллерия; сверхточные пушки, которые «всегда попадают в яблочко»; более мобильные орудия; перевозные мосты; транспорт, который может передвигаться и по суше, и по воде; способы защитить оружие от ржавчины; переносные мельницы для помола зерна в осаждённых крепостях; цепь, которая защищала периметр флотилии от вражеских брандеров... Это лишь несколько примеров изобретений, которые учёные всей Европы предлагали Филиппу II, поскольку из всех европейских государей он больше всего был расположен покупать новинки.

 

Филипп II

 

Особенно отличались итальянцы. Испанские посольства в Милане и Венеции слали в Мадрид десятки сообщений о самозваных гениях, мечтающих о королевской награде. Изобретатели описывали свои творения, как нечто «никогда ранее не виданное» и «никогда не предлагавшееся ни одному государю». Для проверки таких утверждений Филипп II даже держал в Эскореале книгу космографа Алонсо де Санта Круза, описывающую бесчисленные военные машины. Были и те, кто не изобретал, а реконструировал описываемые древними авторами приёмы. Например, Джованни Бьянчи из Кремы предлагал Филиппу «зеркала в форме щитов, чтобы ослеплять врагов и жечь их одежду или корабли», ссылаясь на понятно какой исторический пример.

 

Некоторые изобретатели были не кабинетными учёными, а суровыми ветеранами, как Андреа Драгович из Катарро, воевавший с турками в Венгрии. Посол в Венеции был впечатлён его идеями и писал о «благоразумном, скромном христианине, которого удовлетворит справедливая награда за его секреты». Изобретение, поразившее посла, было многоствольным орудием, собранным из дюжины аркебуз или мушкетов и водружённым на треногу. Оно могло давать одновременный залп и быстро наводиться на нужные цели, а обслуживать его могли всего два человека: стрелок и заряжающий. Предусматривались варианты для стрельбы с корабля и на суше, в том числе установка сразу четырёх таких орудий на специально придуманные повозки. Повозки также оснащались торчащими шипами и имели приспособления для быстрой сцепки концами или бортами, чтобы составить, как писал изобретатель, «чудесный укреплённый лагерь, в котором могут разместиться в безопасности от кавалерийских атак 10 000 пехотинцев». К сожалению, не сохранилось свидетельств о дальнейшей судьбе этого изобретения, кроме того, что дон Луис де Рекесенс, капитан-генерал в Нидерландах, был им очень заинтересован.

Для пассивной обороны от конницы итальянский инженер Бартоломео Кампи предлагал другое изобретение: деревянные рамы, между которыми натягивались верёвки. С помощью подпорок эти рамы надо было устанавливать под наклоном на флангах пехотных подразделений. По задумке автора, атакующие кони должны были запутываться в верёвках ногами и падать к вящей радости пехотинцев и крайнему неудовольствию седоков. Известно, что эти штуки использовали в бою, но неизвестно, помогли они или нет. Скорее всего нет, раз распространения не получили.

 

Всё для фронта, всё для победы, не отставали и священники. В феврале 1590 года фра Анджело Меладао работал в королевском арсенале в Малаге над созданием нового вида артиллерии, но вызвал неудовольствие Военного Совета задержками и перерасходом отпущенных средств. В Эль Ферроле в октябре 1589 Мартин Рико, иезуит, демонстрировал искусно сделанные колёса, которые можно было прикрепить к галеону. Попытка создания корабля, которому не нужны ни паруса, ни вёсла, потерпела неудачу, потому что галеон «требовал больше колёс, чем можно было навесить на него». какое-то изобретение, помогающие кораблям двигаться во время штиля, тоже рассматривалось в Малаге в 1590 году по предложению доминиканского монаха. Ещё один священник, Гонзало Венегас, сопроводил свои изобретения извинением за «вмешательство в дела, так далёкие от моей профессии». Он признавался, что не носил «ни одного знамени, кроме знамени креста, и не надевал никакую броню, кроме далматика». Но его сердце, как и сердца всех христиан, было глубоко тронуто взятием Ла Голеты неверными в 1574 году, и потому военные машины, которые он придумал, родились из его «великого рвения почтить Господа и защищать Его закон». Большинство предложений Гонзало касались того, как поджигать турецкие корабли зажигательными материалами, например, он изобрёл специальный светильник, который надо было забрасывать на корму вражеского флагмана, где светильник взорвётся.

Самый коварный план священника состоял в том, чтобы обманом заставить турков принять на борт одной из их галер запечатанный медный сосуд, содержащий еду. В сосудах будет также спрятана смесь пороха и смолы, так что когда враг поставит горшки на огонь, чтобы приготовить, произойдёт взрыв, и огонь распространится от одной галеры на другие. Чтобы заманить турков в ловушку, изобретатель предлагал подбросить им фальшивую официальную корреспонденцию, содержащую совет христианских флотоводцев готовить еду для моряков и солдат не в глиняной, а в запечатанной медной посуде, чтобы она дольше хранилась. Но лучше всего было то, что по замыслу Гонзало план должен был быть реализован без кровопролития. Будучи священником, он просил короля об одной награде: чтобы его изобретение использовали только для поджигания вражеских галер или крепостей, но не для убийств.

 

Изобретения обычно рассматривались в Военном Совете, в котором было достаточно настоящих экспертов. Если предложение казалось дельным, изобретателю приказывали устроить демонстрацию работающего образца в присутствии официальных лиц. Так, когда Стефано Тироне из Пичерно предложил королю секретный способ предотвращения взрыва пороховых складов диверсантами или ударом молнии, Военный Совет скептически решил, что «это изобретение, как и многие другие, окажется бесполезным», однако, рекомендовал провести испытания в Милане в присутствии губернатора, капитан-генерала артиллерии и других опытных лиц, чтобы лучше оценить это изобретение.

Франсес де Алава по поручению короля встречался с Джузеппе Боно, сицилийцем, который прибыл в Мадрид с обещаниями предоставить «наиужаснейшие мины», артиллерию, которую можно разобрать и «перевозить так, что вражеские лазутчики не поймут, что это», а также способ сделать любую крепость несокрушимой. Алава решил, что эти изобретения бесполезны или неоригинальны, а Боно вывел его из себя чрезмерной самоуверенностью. Филипп дал Алаве задание спросить у Боно, не знает ли он способ облегчить заход кораблей в Севилью, ибо в ту пору фарватер там занесло илом, да и мешались затонувшие корабли. Боно, естественно, объявил, что такой способ он знает, но Алава остался скептичен. Хуан Дельгадо, военный секретарь, посоветовал королю заплатить Боно 160 дукатов за выполнение этой задачи. Филипп ответил, что нехорошо посылать его в Севилью, «пока мы не уверены в том, что он может делать, иначе можно понести большие расходы и ничего не получить».

Филипп II имел прозвище Благоразумный. Заваленный делами (многие из которых взвалил на себя сам, будучи маньяком-трудоголиком), он всё равно любил вникать во всё самостоятельно, и потому многим приходилось ждать ответа слишком долго. Например, Мартин Альтман, немецкий изобретатель, жаловался королю, что ждёт уже три года и потратил почти все свои деньги на модели и инструменты для конструирования предлагаемых военных машин. Его перечень изобретений включал полые ядра, наполненные ядом, чьи пары убили бы всех, кто их вдохнул, а также способ быстрой починки корабельных бортов после попаданий врага. Филипп решил, что в этом есть толк, и решил платить Альтману жалованье в 25 эскудо ежемесячно. Также король дал инструкции капитан-генералу Португалии устроить испытания каждого изобретения на земле или на воде и сообщить о результатах.

Франсиско де Ньеба обратился к королю с предложением улучшенных пушек, легко перевозимых и «более прочных, чем бронзовые», а также устройство, которое предотвращало затопление кораблей, даже когда они все изрешечены ядрами. Военный Совет отказал изобретателю, но тот продолжал бороться. Он написал королю: «Я рассказал о своём деле на исповеди, и исповедник сказал, что будет грехом утаить это изобретение от Вашего Величества». Филипп II согласился и поручил капитан-генералу артиллерии и военно-морскому секретарю провести испытания.

 

 

К сожалению, сохранившиеся документы редко содержат сведения о дальнейшей судьбе изобретений, даже одобренных в ходе испытаний, как улучшенный аркебузный фитиль авторства Хуана Ромео, мало сохранилось даже королевских резолюций. Одно из исключений — изобретённое Антонио Марином «устройство в форме колонны, подобное аркебузе, которое стреляет ядрами и дротиками с большой силой и эффектом, и без траты пороха или опасности пожара и с многими другими преимуществами». После испытаний король дал изобретателю монопольное право производить и продавать это орудие в Кастилии на 15 лет. Похожая монополия была дарована новому способу килевания, очистки и ремонта корабельных днищ, очень ценному и для войны, и для торговли. В 1560 году король выдал 10-летнюю монополию Джакомо де Франсиско за секретный способ, который позволял избежать опасного напряжения в корпусе, порождаемого распространённой практикой постановки корабля «на бочки» или «на шлюпки». Когда действие монополии подходило к концу, король потребовал рапорт, и ему сообщили, что новый способ очень хорош, так как повысил скорость, экономичность и отсутствие повреждений судов. Изобретатель к тому моменту уже покинул Испанию, но Филипп продал монополию Пабло Матиасу и Андреа Барраси, назначив их главными по килеванию в Севилье с правом взимать по 20 дукатов с каждой сотни tonneladas кораблей.

 

 

Больше всего информации бывает по проектам, которые отвергли, поскольку обиженные изобретатели генерировали намного больше бумаг с описаниями и прошениями. Был даже судебный процесс по вопросу нового способа защиты кораблей от главного врага — червя, который превратил в сито корабли Колумба в его четвёртом плавании. Напасть эта уменьшала срок жизни и безопасность любого судна. Использование свинца, известное ещё древним грекам, не подходило для быстрых испанских галер, но годилось для кораблей, плававших в Индии. Альтернативным способом было применение жира и смолы, а также опаливание. Два венецианца, Надалин Оливо и Виченте Палетино, предложили какой-то новый дёготь. После долгой волокиты решено было устроить эксперимент на кораблях отправляющихся из Севильи в Санто Доминго, Вера Круз и Номбре де Диос. Венецианский способ не сработал. Изобретатели начали возмущаться, обвинили устроителей эксперимента в мошенничестве и предвзятости. Эксперимент повторили с большими предосторожностями. Опять доски, обработанный по венецианской методе червь пожрал сильнее, чем обычные. Опять начались споры и ругань, дошло до суда. В итоге венецианцы удалились несолоно хлебавши, обиженные на всех испанцев.

 

Отдельный интерес правительства состоял в сохранении армейских запасов воды, особенно во время операций в Африке и на галерах: обычная галера на 144 гребца и 30 солдат могла нести запас не более чем на 20 дней. Исследования шли по двум направлениям. Во-первых, рассматривали новый виды сосудов, чтобы вода не портилась за несколько дней, например, глиняные сосуды особой формы, покрытые кожей, с возможностью легко крепить их по два через седло. Во-вторых, изобретатели предлагали способы удаления соли из морской воды. Скорее всего, испанцы были первыми, кто занимался этой проблемой для военных целей. В июне 1560 года в Джербе турки окружили гарнизон из 6000 испанцев, итальянцев и немцев, не имевший больших запасов воды. Однако их командир, Альваро де Санде, был спокоен, поскольку с ним был сицилиец, знающий тайный способ дистилляции питьевой воды. Вскоре вице-король Сицилии герцог Мединачелли получил известия, что в осаждённой крепости с помощью чудесного способа ежедневно добывают 8-12 бочек великолепной питьевой воды. Герцог сам произвёл эксперимент и сообщил королю, что смог получить воду, которая была «не менее свежей, чем в ручьях Мединачелли». Проблема была в топливе для дистилляционного устройства. Оно быстро кончилось, но осаждённые использовали дерево галер. К началу июля Санде сообщил, что солдаты каждый день умирают от жажды. Дерево тоже кончалось, и из 300 бочек, необходимых ежедневно, удавалось наполнить дистилляцией только 33. В конце июля крепость сдалась.

Другой способ дистилляции предложил Луис Лоренца из Генуи. Филипп немедленно выдал 300 дукатов, чтобы доставить его в Севилью и испытать новый метод. В июне 1586 года Лоренца продемонстрировал официальным лицам своё устройство. Инспекторы, в том числе Медина Сидония и дон Мигель де Эрасо, генерал флота Террафирмы, остались довольными, что кипячение производило 7 мер чистой воды на каждые 3 меры затраченного угля, и вода была приятной и без запаха. Однако, Медина Сидония решил, что метод не подходит для кораблей, поскольку хотя и более безопасен, чем открытый огонь, на котором готовили пищу, лишняя опасность пожара среди дерева и смолы не нужна. Поэтому он рекомендовал использовать устройство только на суше. Интересно, вспоминал ли Медина Сидония об изобретении Лоренца, когда его Непобедимая Армада так страдала от нехватки пресной воды, что выбрасывали за борт лошадей и мулов, а нередко пили только выжатую из рубашек дождевую воду.

 

И всё же, несмотря на обилие бесполезных или отвергнутых изобретений, внимание Филиппа II к новым технологиям позволяет понять, почему испанская армия в то время настолько превосходила армии соперников.

 

Нехилый уровень для XVI в. не правда ли?

[crux]

Нехилый уровень для XVI в. не правда ли?

ага,,,для 16 века нехило..

[Тиберий]

ага,,,для 16 века нехило..

Не совсем понял, повторение моего поста, но с многозначительными многоточиями - это какой-то подкол?

[Lazydog]

Хм, для меня этот аспект совершенно новый, никогда не задумывался над этим. Спасибо, Тиберий. Что то подробней есть на эти тему:

 

Изобретения обычно рассматривались в Военном Совете, в котором было достаточно настоящих экспертов.

[Тиберий]

Хм, для меня этот аспект совершенно новый, никогда не задумывался над этим. Спасибо, Тиберий. Что то подробней есть на эти тему:

Да, в это время вопрос НИОКР становился довольно острым, назревала военная революция. Например это понимали на Руси, интересно что Грозный пытался купить специалистов в Западной Европе, чтобы в России организовывали передовое производство, и эти спецов- Ливония, Литва с Польшей арестовывали, не пропускали, поляки надрючились на этом поприще посыля эпистолы Габсбургам, и папе, что какую угрозу представлять русские научившись новому в Европе. Ну понятно в общем. Москва имела прямые территориальные претензии в русле концепции Третьего Рима о собирании русских земель, половину которых под собой держали Польша с Литвой. Вот и алармировали. Попытки через Новгород торговать с Ганзой шли тяжело, на Балтике шла перманентная пиратская война, и русские проигрывали. Через Черной Море был мертвый вариант, Россия постоянно отражала крымские набеги, находясь с Крымским ханством в состоянни постоянной войны, а Крым был протекторатом сверхмогущественной тогда Османской Империи имевшей один из мощнейших флотов.

 

В этом русле торговых войн, кстати и объясняется, почему Грозный случайно через Архангельс соприкоснувшийся с англичанами, дал им просто фантастические торговые привилегии, фактически монополию. Часто встречаю, негодованием этим, мол Грозный продался, не в интересах России. Реально Москва видела в англичанах прорыв торговой блокады и всячески льготировали торговые условия, потому что через Архангельск, через англичан, доступ к торговле с Западной Европой наконец-то был получен. Иван Грозный серьезное внимание уделявший уровню армии, благодаря вниманию этим НИОКР смог добится серьезных внешнеполитических успехов, разбив сильное окружение Руси, особенно на Востоке, на Западе из-за не правильного внешнеполитического планирования и конфликтов по этим вопросов в самом Кремле, поначалу разбитая антимосковская коалиция Польш, Литвы, Ливонии и Швеции вновь объединилась, к которой присоединилась Крымское ханство и могущественная Османская Империя. Последняя актино и сыграли. Кто не знает Стефан Баторий пробитый на польскую коронну был турецким вассалом. Его венгерская пехота, можно сказать была турецкой(Венгрия была частью Империи). Успешно начатая Ливонская войня, затянулась и окончилась тяжелым поражением.

 

Вопрос НИОКР встал опять остро в начале XVII в. сразу после Смуты, поляки, крымские татары, шведы хорошо по России погуляли, что встал остро вопрос как бе не получил опять таких жестких люлей, а посему надо строить мощную армию и промышленность. На счастье России тогда в Европа начала греметь всеевропейская Тридцатилетняя война и соведи России до этого довольно едино выступая блоком в вопросе давание русским люлей и отбирания территорий -поляки и шведы оказались по разные европейские блоки. Католическая Речь Посполитая оказалась на стороне Реформации(Габсбургов), Протестанская Швеция при воинственно Густаве II на стороне протестантов(антигабсбургской лиги). Зуб Россия имела на Польшу, от нее больше всего люлей получили, поляки господствовали на западнорусских землях, да и уж слишком рьяно показали себя воинствующими католиками праводя против православных активную католизацию.

 

Короче говоря Михаилу Романову повезло. Густав совершил военную революции и ему в его гегемонистских планах надо было опереться на Россию против Польши, и получить русское сырье, Густав милитаризировал бедную населеним Швецию, поэтому сырья, особенно зерна не хватало. Но Россия выжидала. Слишком недавно кончилась Смута, воевать с поляками рано, да и шведы пользуясь смутой свистунли ряд северных земель.

 

И вот тут все решил вопрос НИОКР Густав предложил за союзничество России, поделится секретом изготовления легких пехотных пушек(один из залогов подеб армии Густава), до поляков это дошло, они угрожали войной, но реально предложить что-то весомое супротиву шведских военных технологий не смогли. Образовался неформальный русско-шведский союз. Поэтому можно говорить, что и Россия поучаствовала в Тридцатилетней войне

 

Россия начала готовится к войне с Польшей, в истории она получила название Смоленской. Россия решила вернуть себе стратегическую крепость Смоленск забранный поляками после Смуты. Да Россия смогла серьезно подтянуть армию- новые пушки, еще большая роль мушкетеров и артиллерии. Не сильно конечно, но для серьезной пограничной войны и давание полякам хороших люлей смогла.

 

И тут счастье повернулось к полякам. Густав II умирает, шведский «дамоклов мечь» отсрочился, но русский нет, русские начали осаду Смоленска. И поляки делают просто гениальный дипломатический ход- они вступают в сговор с Крымским ханством, преференциями толкая их на вторжение с юга России. Такое несколько раз уже прокатывало, охлаждая русских, могло опять прокатить. В итоге последовали болезненные крымские нападение, и начавшаяся успешно Смоленская война захлебнулось, от Смоленска начали спешно перебрасывать части на юг, уменьшавшаяся осаждавшаяся Смоленск русская армия теряла надежду на успех.

 

И как апофеоз кампании-поляки подумав, что русская армия достаточно ослабла(что было и так, снабжение нарушилось, дворянство начало и само покидать армию, наемники бастовали)ударили по ней, скоординировав действие с польским гарнизоном Смоленска Действительно талантливый русский полководец Шеин сделав ряд умных контрманевров, спас армию от разгрома, еще сам попытавшись окружить поляков, что было безуспешно при разваливающейся на глазах армии(наемники начали переходить к полякам), но эти смелые действия Шеина произвели впечатление на Владислава IV и он выпустил остатки русской армии домой и отказался от претензий на русский трон. А судьба талантливого Михаила Шейина была печальна, как всегда не разобравшись, на Шеина повесили всех собак, обвинили в измене и казнили.

 

Ну а далее не интересно. Такой блокады уже не было. Русское правительство через Швецию, Англию, да Польшу с которой конфронтация после отказа претензий Владислава от русского трона, активно вело модернизацию промышленности. К 50 годам, от последствий Смуты восстановились, армию прокачали не полностью, но хорошо, повоевать ей пришлось- в ходе войн в Малороссии, когда Хмельницкий бил челом о подданстве русскому царю- поляки получили новых пиздюлей, и с этого времени, уже Речь Посполитая стала младшим партнером России, ко времени Петр I попав в протекторат. Шведы решили поучаствовать в общем пире и напали на польшу, жадно захватывая северные польские земли. Интересна реакция русского царя, Алексей Михалыча, он прекратил войну с Польшей и напал на обноглевшую Швецию. Алексей, наверное мыслил уже себя польским триумфатором, а тут шведы попортили всю малину, отбирая часть пирога. В общем и шведы огребли отдав России Дерпт, Динабург и Мариенбург, а русские войска нацелились на Ригу, начал приготовления к ее штурму. Но тут поляки уже попортили малину, и малина таки испортилась Поляки поначалу смирившись от потери Малоросии получив от русских люлей, да еще Россия впряглась за поляков, увидя как шведы сцепившись с русскими отвалили от поляков, то хитрые ляхи напали на Россию, точнее Малороссию.

 

Тут у Алексей Михайловича уже дыхалки не хватило, что называется не расчитал силушки богатырской : В итоге, от шведов пришлось отвалить и вернуть Дерпт с Мариенбургам и прочими ливонскими городами вернувшись в старом постсмутному положение, когда шведы взяли часть северо-западных земель России. А поляков вновь хорошо побить сил уже не было, и России досталась только половина Малороссии.

 

Вот так от ожидаемых наполеоновских побед пришлось довольствоваться полууспехами. Но Михалыч для своего времени зарядил мощно конечно , не заслужено оставшись в тене своего великого сына Петра I. А военные успехи России при Алексей Михайловиче было обеспечено тем самым НИОКР, конечно традиционно Петра превозносят как великого модернизатора России-он это делал форсированно и быстро, но база готовилась его отцом, который долго и кропотливо поднял Россию из руин Смуты на великодержавный уровень. При Михайловиче на Руси полки нового строя стали массовыми, наладилось промышленное производство пехотных пушек, нанимались на Западе наемные офицеры(вообще XVII пик наемничества), и прочие нужные мероприятия.

 

В последующие XVIII-XIX века НИОКР стал еще более важным, но там еще менее интересно, не интригующе и более банально, началась эпоха НАУКИ и само собой быстрое развитие НИОКР, всеобщее внимание государств было обеспечено.

 

Вот Средние Века это да. Для того времени это удивительно довольно. На 2 приведенных примерах Испании и России, это было больше обусловлено серьезно стратегическим нуждами- для Испании сохранение своего мирового доминировании, для России вопрос выживания против сильного окружения.

 

Такое внимание центральных правительств к НИОКР особо и не упомню больше. Османская Империя разве что- которая примерно в это время для обеспечения своего доминирования и войн с Испанией как и Филипп тоже активно вооружались на современном уровне.

 

Ранее был своеобразный военный переворот XIV в, времен Столетней войны, когда пехота вернулась на поля сражений как сильный род войск не уступающий рыцарской каваллерии. Но там скорее всеобщее поступательное эволюционное развитие было.