Железная пехота Испании

[Тиберий]

Из блога одного историка. Для наглядности и красоты вставил кадры из эпичного фильма «Капитан Алатристе», моменты битвы при Рокруа.

 

Солдаты Империи

 

 

Иногда солдаты какой-то эпохи и страны обладают особым шармом — когда формируется определённый стереотип типичного их представителя. Например, немецкие ландскнехты — жестокие, за монетку глотку перережут, и при том бесшабашные гуляки, весельчаки-безбожники и умелые воины; ещё бы такие типы не были интересны. Или русская пехота — самая стойкая пехота мира, неприхотливые и надёжные, улыбнётся удача — и Альпы перейдут, и Массену штыками опрокинут, а нет — что ж, уйдут из сожжённого дотла Севастополя, постаравшись победу врага сделать слишком похожей на поражение.

 

 

Интересен тип испанской пехоты — последней великой пехоты Средневековья, Новое Время — время других героев.

Испанский "Золотой Век", el siglo de oro... Обычно считают, что он начался в 1492 году с завершением Реконкисты и открытием Нового Света Христофором Колумбом, а окончился в 1648 году с признанием Испанией независимости Нидерландов. Именно Карл V (Карл I для испанцев), сделавший Испанию сверхдержавой, первым сказал фразу "над моей империей никогда не заходит солнце" ("el imperio sobre que nunca se pone el sol").

 

 

Но солнце всё же стало клониться к закату. Поток золота из-за океана привёл к тому, что испанцы не развивали свою промышленность, и на этом золоте богатели их враги. В итоге Испания оказалась в окружении и в нищете (инфляция была такой огромной, что десятилетиями во многих областях страны торговля шла только по бартеру), потеряла все отдалённые владения и никогда больше не вернула былое место в мире.

Как там у Перес-Реверте — "Ту гнусную эпоху принято называть Золотым Веком, но мы, жившие в то время и пережившие его, не то что золота, а и серебра видали всего ничего. Зато уж чего-чего, а бесплодного самопожертвования, героических поражений, упадка морали и порчи нравов, плутовства и воровства, нищеты и совершеннейшего бесстыдства нахлебались вдосталь и досыта. Да что говорить – гляньте на картину Веласкеса, перелистайте пьесу Лопе или Кальдерона, прочтите сонет дона Франсиско де Кеведо, и если скажете: «Славное было времечко!» – мне вас от души будет жаль."

 

 

Процесс падения империи был долгим, постепенным. Все видели, что ничего хорошего впереди не светит, и будет только хуже, что государство прогнило насквозь, и единственное ,что можно делать — это немного задержать его смерть.

И Испании повезло, что в эти тяжёлые годы, когда приходилось вести бесконечные войны, она смогла опереться на свою непобедимую пехоту. Пехоту, которая продолжала служить родине в годы упадка так же верно, как и в годы триумфа.

 

 

Значительную часть пехоты составляли безземельные дворяне, у которых из имущества — плащ и шпага, ведь по законам майората всё наследство оставалось старшим сыновьям. Видно, тошно было им жить в своей стране, настолько, что добровольно нанимались в полки, чтобы сражаться на чужбине за любимую, но неблагодарную родину — ведь на войне всё проще, и враг только впереди. И хорошо сражались. Эти солдаты спокойно выносили тяготы походов, голод, неуплату — не сносили только урона своей чести, к которой были крайне щепетильны, как и положено идальго, даже если в кармане ветер свистит. Такое было в новинку для того времени, когда наёмные армии были инструментом своенравным и ненадёжным, влияя на диспозиции генералов больше, чем действия противника — а то был риск остаться без армии, наёмнику-то всё равно, за кого драться. А испанцы стране и королю никогда не изменяли — даже когда без жалованья становилось особенно тяжко и вспыхивал мятеж, из строя уносили королевские знамёна, чтобы подчеркнуть недовольство начальниками, но не королём, а если подходил враг, то все раздоры прекращались, и мятежники дисциплинированно подчинялись командам полководца.

 

 

Наверное, испанская пехота симпатична мне именно этим своим холодным спокойствием. Тогдашняя тактика, хоть и изменённая в связи с появлением огнестрельного оружия, всё равно требовала плотных построений, и для победы солдаты должны были во что бы то ни стало держать строй. Идти среди картечи и на аркебузные залпы, подпускать ближе кавалерию, чтобы скосить её на ближней дистанции, иначе налетит, да порубит всех до единого, хотя надо обладать немалой силой духа, чтобы быстро и аккуратно перезаряжать мушкет, когда на тебя несётся лавина атаки. И испанцы строй держать умели. Не бежали. Не раз их терции благодаря сложным манёврам (недоступным другим армиям из-за меньшей дисциплины) и непреклонной стойкости наносили поражение превосходящим силам противника. Более ста лет испанскую пехоту победить на поле боя было невозможно. Не зря англичане так боялись Непобедимой Армады и молились о спасении после того, как её разметал шторм и добили королевские псы-флибустьеры, ведь если бы вторжение удалось и испанцы вступили бы на твёрдую землю — ничто бы их не остановило. Солнце Бреды тогда ещё сияло высоко в небе.

 

 

"Армия - это люди, собранные в одном месте с единственной целью: исправлять ошибки дипломатов". Испанские солдаты не похожи на рыцарей. Они — всего лишь усталые конквистадоры, которые утратили веру в чудеса и удачу, но всё равно не покинули бой. Не было у них пафоса и борьбы за идеалы. Они просто выполняли свой долг. Сражались за веру и короля. И ещё — за любимую Испанию, умирающую, склоняясь под ударами извне и внутренними болезнями, а она своих героев при жизни никогда не чествовала. Аристократы и чиновники, обладавшие властью, использовали её только чтобы урвать себе кусок пожирнее, короли после Филиппа II не способны были здраво управлять, и простой народ оказался забыт и покинут. Солдаты были всего лишь пешками, как пешки шли вперёд без размышлений, и погибали безвестными под чужим небом. Великие победы всегда нуждаются в таких людях. Но не надо упрёков в бесполезности, для них эти войны имели смысл. Потому что когда всё вокруг рассыпается в прах, опору можно найти только в своих принципах, в сознании, что как бы ни повернула судьба, долг ты исполнил достойно, и стыдиться за прошлое нечего.

 

 

В молчаливом движении их рядов под сине-белыми клетками знамён терций всё же была какая-то мрачная красота. Красота единства. Красота дисциплины. Красота мужества. Эстетика долга, в конце концов. Золотой век империи на самом деле закончился на поле битвы при Рокруа, которая стала словно моделью гибели всей страны. Когда всё уже было потеряно, кавалерия уничтожена, фланги смяты, и чёрт знает куда подевалось командование, центр войска не прекратил сражаться. Испанская пехота осталась одна, но, медленно умирая, продолжала держать ощетинившийся пиками строй. С великолепным хладнокровием, словно на параде, раз за разом солдаты делали залпы и перезаряжали оружие, готовые с места если и сойти, то только в могилу. Три раза французы накатывались на железные ряды терций, и все три раза отходили, устилая поле трупами, не в силах пробиться сквозь плотный огонь и прорвать строй. Только когда стали кончаться пули и порох, а полки совсем поредели, сжимаясь вокруг знамён, испанцы предложили сдаться — но сделали залп по противнику, приняв приближение свиты Конде за новую атаку, и взбешённые французы, не обращая внимания на потери, наконец смогли смять терции и мало кто остался жив после разгрома. Так над империей наконец закатилось солнце, умытое кровью её сыновей и её врагов. На поле под Рокруа погибла не только испанская пехота — здесь погибла сама Испания, её мощь и власть.

 

 

В заключение позволю себе опять процитировать Перес-Реверте:

"Вы скажете, господа, – все свои безмерные усилия и отвагу мы, испанцы, должны были бы употребить на создание себе пристойного обиталища, а не растрачивать их в никому не нужных войнах, не проматывать в плутовстве и мздоимстве, не тратить на несбыточные мечты и святую воду. Да, вы скажете так – и будете правы. Но ведь я толкую о том, что было. И потом, не все народы одинаково благоразумны в выборе своей стези и не всем в равной степени присущ цинизм, без которого потом не оправдаешься перед Историей или перед самими собой. Что же касается нас, мы были дети своего века: не от нас зависело родиться и прожить жизнь в этой самой Испании, жалкой и величественной. Так уж карта легла, такой нам жребий выпал. И, хочешь не хочешь, к этой-то вот невезучей моей отчизне – даже не знаю, как и назвать её теперь, – прикипел я всей шкурой, её видят мои усталые глаза, лелеет память."

 

[GuyA]

почитал с удовольствием

[Тиберий]

почитал с удовольствием

Ты еще фильм Капитан Алатристе посмотри

[Lazydog]

Началом торжества испамской мушкетной мехоты можно считать вторую полувину 15 века.

 

Шла жесточайшая битва за раздел Италии. В ней участвовали все, кто мог дотянуться до бесной Италии: римский папа, Венеция, Швейцария, Англия и даже Турция. Король Франции Карл 8 вторгся в Италию. Армия была отлично подготовлена и шествие было победоносным. Однако костяк французских боевых сил были наёмники, долго удерживать захваченные замки они не могли, и победа не была закрепелна. Карл захватил север Италии и там засел.

 

Через 10 лет так называемый "Святой Союз" - папа, Венеция и Испания - решили выгнать французев из Италии. Им это удалось не смотря на стратегическую гениальность французских командиров - перевес сил на стороне "Союза" был решающим.

 

После лет 15 (кажется) затишья, король Испании и Германии Карл 5 решил не только выбить французов из Милана, но и войти во Францию, однако не тут то было, и как раз наоборот, французы не только отбили войска Карла, но и под предводительством Фрамциска 1 перешли Альпы и блокировали Милан. Город был занят, и только гарнизон еще сопротивлялся. Далее Франциск попытался захватить город павия, но не смог и решил покорить его измором, организовав блокаду.

 

Имперская пехота из немецких ландскнехтов и испанских стрелков была сконцентрирована для прорыва блокады. Всего по оценкам историков было собранно 20000 пехотинцев. Значительное число испанских стрелков и частично немецкие ландскнехты были вооружены новым, усовершенствованным ручным огнестрельным оружием — мушкетами.

 

Франциск разгадал намерение испанцев, сделал кое какие маневры и и испанцы были вынужденны торопиться - немецкие наемные ланцкнехты требовали зарплаты и готовы были уйти. Началась битва с саперный упражнений, за ними шла имерская пехота с мушкетами, потом имперская кавалерия, и потом около 12 тысяч немецких ланкнехтов. Французская тяжелая кавалерия, во истинну не имевшая себе равных, ударила по имперскоой коннице и легко начала её теснить. Однако не тут то было, поешелонное введение в бой французских сил стало роковой ошибкий, передовой атряд наступавшей конницы был разбит о костяк мушкетной линии, герцог Алансонский, командовавший остатками армии не решился вводить их в бой и французы отступили.

 

Битва при Павии показала ненадежность наёмной армии, где командирам приходилось уговаривать наемников идти в бой, многие из наёмников были не опытной молодежью. Так же это сражение показало всем боеспособность имперской пехоты, вооруженной как копьями, так и мушкетами. Через несколько лет, Франциск 1, вернувшись из плена, возобновил военные действия, и опаыть, на протяжении всей войны и во многие последующие годы испанская имперская пехота оказалась сильнейшим боевым звеном всех сражений, сродни греческим фалангам и римским легионам.

 

Написал сумбурно, коротко, но доходчиво

 

[Lazydog]

Кстати, интересно читать работы с описаниями битв того времени, когда тактика работы испанской пехоты еще только вырисовывалась. Так, например, в битве при Равенне перед фронтом позиции пехоты был вырыт глубокий ров с валом. На валу поставили пушки и пехоту.

 

Затем, в виде препятствия, были поставлены повозки с рогатками; это было изобретение Педро Наварра; этими боевыми повозками фронт испанской пехоты, строившейся сравнительно с ландскнехтами неглубоко, быстро прикрывался от бурного натиска глубоких колонн противника. Тут же стали двуколки с пищалями (аркебузами) слишком крупного калибра, чтобы ими можно было стрелять с руки.

[Тиберий]

Написал хорошо Лейзи. Битва при Павии была эпохальной, переломной в испано-французких войнах в Италии и доказавшей господство Испании(точнее Священной Римской Империи) на Аппенинах. Но сама по себе битва, если смотреть планы хаотична, французкие части раскиданы, нет концентрации, да еще испанцы заманили каваллеристов в лес, откуда расстреляли. Французкая тяжелая бронированная каваллерия по могуществу вполне была сравнима с испанской пехотой.