Аська каменного века

[Егуди]

Вот же был период, когда мы строчили креативы

 

Да, были времена…

 

А потом настали времена, когда не было желания писать ничего позитивного, чтобы не давать повода нагадить в душу.

 

Но здесь и сейчас у нас Броник, где защита от местных пусек может быть гарантирована.

 

Так что продолжим мемуары.

 

Этот текст тоже достаточно древний, десятилетний. Тогда, 10 лет назад, переписка в интернете всё ещё удивляла новизной и ощущением чуда. И я в общении с одной знакомой описал ситуацию, напоминающую общение по аське в тем времена, когда самый современный и самый компактный компьютер (транзисторы, а не лампы!) занимал две большие комнаты.

 

Ну, ни для кого не секрет, что любой разговор с девочками непостижимым образом переводится ими в плоскость эмоций и личных взаимоотношений.

 

Так произошло и с обсуждением общения в сети.

 

Выкладываю этот текст в обработанном виде, превратив его из набора фрагментов переписки в подобие сюжета.

[Егуди]

1. Пролог

 

Институт. Первый курс. Общага.

 

Только через три месяца после начала занятий я начал жить в нашем новом, с иголочки, общежитии. Жизнь в предыдущие три месяца – авантюрный роман и сейчас не в тему.

 

А в тему то, что это общежитие по плану было мужским, но второй – женский – корпус ввели только через год, и в нашем здании жили парни с нашего факультета (где учились, в основном, парни), и девчата со всех факультетов, которым не нашлось места в старой общаге, и которые до этого жили на квартирах, снимаемых институтом.

 

Общага представляла собой слоёный пирог: этаж девочек, этаж мальчиков. А этажей – 16 жилых из 18 вообще. Общага была квартирного типа (институт богатый) – каждая квартира – две комнаты (на 2 и на 3 человека), отдельно прихожая, отдельно ванная (!), отдельно туалет. Паркет, деревянная мебель, пружинные матрасы, встроенные шкафы и т.п. На каждом этаже – кухня с кучей электроплит.

 

Я жил в двухместной комнате. Все четыре моих соседа были из Подмосковья, уезжали домой в субботу после занятий, и приезжали в понедельник утром прямо на занятия. В этот период я был единоличным хозяином квартиры, что на редкость благоприятным образом сказывалось на моём гормональном балансе…

[Егуди]

2. Знакомство

 

Я всегда любил читать. Особенно по ночам, когда ничто и никто не отвлекает. И вот как–то раз я остался без спичек. А хотелось курить. Обычно в таких случаях шли на кухню, включали конфорку, ждали, пока она раскалится докрасна, и от неё прикуривали.

 

Но, так как не терпелось скорее вернуться к чтению, я пару раз пытался прикурить от недостаточно разогретой конфорки, долго всасывал в себя воздух и получил легкий ожог лица. Короче – курить хочется, а прикурить больно. Глубокой ночью ходить по квартирам в поисках спичек – невместно. Однако и на этот случай было апробированное решение – выйти на улицу и посмотреть, где горит свет.

 

Оказалось, что ближайшее окно горит как раз под моей комнатой. Нитка, грузик и записка с просьбой подарить несколько спичек. Тоже типовое решение, однако мной применённое первый раз. Раскачивая грузик, постучал в окно. Высунулась женская ручка, взяла записку с грузиком, и через несколько минут мне передали спички и записку с вопросом, типа, чего не спится. Слово за слово, она тоже одна сидела дома, читала и скучала, её подруги тоже из Подмосковья. Ещё пару часов записки порхали вверх и вниз. Это было так интересно, что даже не возникла мысль перевести знакомство в более привычное русло. Потом пришло время спать, уже под утро.

[Егуди]

3. Инфраструктура.

 

По идее, это был пусть и не совсем обычный, но мелкий и не очень выдающийся эпизод в череде развесёлой студенческой жизни, но через пару дней я поймал себя на ощущении, что жду субботнего вечера для возобновления переписки. И это было именно желание переписки, потому что было бы желание познакомиться – нет проблем. (Варианты: нет ли у вас 25 тома Ленина; у меня есть с собой все ингредиенты, помогите сделать жаркое; мне скучно, а у вас, вроде, есть магнитофон и т.д.).

 

И чем ближе была суббота, тем большее нетерпение охватывало меня, хотя в наших первых ленивых и полусонных записках ничего особенного не было, чтобы желать продолжения.

 

В следующий субботний вечер записки опять забегали встречными маршрутами, однако с небольшой модернизацией: я привязал толстый шнурок к гвоздику, забитому снаружи и сверху окна, чтобы не торчать в открытом окне в ожидании ответа – после прошлого раза я таки схватил хороший насморк. Зима! А на шнурке, кроме грузика внизу, был грузик и вверху. Теперь о поступлении ответа я знал по постукиванию верхнего грузика в моё окно (гы, "постучать в Аську).

[Егуди]

4. Аська каменного века.

 

К очередной субботе я готовился всю неделю. Что-то заранее написал, к чему-то подготовил тезисы. Как оказалось, на том конце провода происходило то же самое. Свою личную жизнь (один дома… гормоны…) планировал так, чтобы она не мешала переписке. Правда, не каждая суббота была наша, так как в связи с морозами не всегда её соседки уезжали домой.

 

Что важно: мы не знали имён друг друга, только из контекста я узнал, что она старшекурсница, знал факультет (не наш), мы не входили в зону отношений «он-она», но обо всём остальном говорили без ограничения тем. Способ общения мне нравился не меньше, чем общение. А, наверное, даже больше. Прелесть новизны и атмосфера приключения завораживали.

 

Мы стали странными друзьями. Моя жизнь вне переписки шла своим независимым чередом. Моя переписка не была связана с этой жизнью никак.

 

Как-то раз сеанс связи не состоялся в оговоренное время – вдруг я досрочно оказался не один. И ещё долго (5 минут? Час?) печально вслушивался в постукивание грузика в окно, как-то научно объяснив своей текущей гостье причины и необходимость этого постукивания.

 

Настроение было безнадежно испорчено, я быстренько и не вполне вежливо вновь остался один, но на конце шнура одиноко болталась коробочка для записок, пустая внутри. Отправленная вниз записка с каким-то враньём вернулась назад с припиской, где была названа угаданная истинная причина.

 

Я раздул ноздри, в том смысле, что пусть даже и так, так что же? К нашим отношениям это не имеет касательства! В общем, худо–бедно помирились, хотя ещё пару суббот переписка была суховатой. Потом всё восстановилось.

 

В период зимней сессии, когда весь народ тусовался дома без выездов на родину, мы маскировали переписку под обычный обмен спичками – сигаретами, причем сеансы связи перенесли на столь позднее время, что многие уже спали, а не спящие одуревали до того, что при них можно было самому лазить из окна в окно, и оставаться незамеченным.

 

Так же повторилось и в летнюю сессию.

 

А с сентября, по мере завоза мебели в новый корпус, девчат начали переселять. Наша переписка возобновилась, после долгого перерыва став более эмоциональной и насыщенной, но по-прежнему только дружеской. Я как-то не принял во внимание, что скоро и ей переселяться, а мы по-прежнему не знакомы. Ведь не в другой город уезжает, всё успеется. Да и не было желания ломать такую игру.

[Егуди]

5. Узнай меня!

 

И вот однажды в далеко не прекрасный сентябрьский день я получил от неё записку с сообщением, что вчера она перешла в свою общагу, что переписка закончена, и ещё много чего было написано в этой записке, чего я не помню, но ощущения от чего остались самые теплые. А в конце она написала, что если я захочу с ней встретиться, то нет проблем. Всего лишь остаётся узнать её. Без имени и фамилии, только курс и факультет (а на том факультете сотни девушек и несколько парней, часть из которых, кажется, тайком красили себе губы).

 

Самое важное в этой записке было даже не то, что она была на обратной стороне одного из моих писем (чтобы я не сомневался, от кого записка), а то, что записка была вложена в конверт, на котором стояли мои имя и фамилия, а сам конверт я обнаружил в своей почтовой ячейке!

 

К тому времени я уже делал карьеру в общежитейском оперотряде (внутренняя охранка, но мы считали себя не жандармами, а героями. Но это уже совсем другая история). Как член ОО я не только имел свободный вход в женскую общагу, но и, в составе зондеркоманды, имел право проверять квартиры на предмет распития спиртных напитков, нахождения посторонних лиц и т.д. Впрочем, такова была жизнь, и для большей части населения мы не были врагами, тем более что наш ОО был чуть ли не самым либеральным среди московских студенческих общаг.

 

И я начал искать. В ходе рядовых проверок мы всегда болтали с девчатами, а я при этом искал в их глазах желание быть узнанной. Потом (месяцы спустя) решил, что девочка специально прикалывается, и в разговорах стал касаться тех тем, о которых знал её мнение, отличающееся от стереотипов. Я искренне пытался её узнать. И не мог.

 

Самые неприятные дежурства у нас были субботние, потому что члены дежурной зондеркоманды лишались субботних танцев, ночь всегда была беспокойной (мальчики рвались к девочкам и/или к пьянкам, девочки – к мальчикам, а мы – на страже морали и режима!). Так я был любимцем отряда, ибо все субботы подменял кого-нибудь. По субботам многие разъезжались по домам, искомая девушка, по идее, оставалась одна в квартире, значит шансы найти её увеличивались.

 

Это было продолжение игры, и я играл от души. Если бы я поставил перед собой цель НАЙТИ – я бы нашел элементарно: как член ОО я мог спокойно узнать, кто жил в раньше в квартире снизу. И тогда кандидатов осталось бы 5, а не пара сотен. И я мог узнать, кто откуда приехал, и, отсеяв Подмосковье, получил бы 1 из 1.

 

Но мне был брошен вызов – УЗНАЙ! Вызов был принят, и была проделана грандиозная работа. Целый учебный год я играл в эту уникальную для меня игру. Не получив результата лобовым ударом, я пошёл в обход. Начал действовать методом исключения, постепенно отсеивая всех, кто не может быть она. Одно время даже стал играть не совсем по правилам: из моего красивого «Интернетовского» шнурка (купил в своё время в галантерейном специально для «Инета») сделал прикольный галстук, и подходящих кандидаток спрашивал, проникновенно и узнавающе глядя в глаза, нравится ли ей моя самоделка.

 

Всё зря. Я её так и не узнал.

[Егуди]

6. Ненайденная Золушка

(Жестокие игры)

Я закончил второй курс. Она закончила институт и уехала по распределению в какой-то ящик в Подмосковье. В новом сентябре, уже зная, что свою игру я проиграл, я поднял общежитейские документы, и узнал о ней всё, что можно узнать из этих документов, кроме внешности. Я узнал, кто были её соседки в нашей общаге, кто – в их общаге. Оказалось, что не одни и те же, поэтому не сработал критерий поиска "одна дома в выходные".

 

Уже зная, где она жила в своей общаге, я не мог, конечно, вспомнить обитательниц этой квартиры. 16 жилых этажей по 18 квартир на каждом – это слишком много. Тем более что в их общаге народ не кучковался по принципу «факультет – в одном месте».

 

И тогда я сделал открытие. Я понял, почему я не узнал её. И это открытие многое изменило в моём отношении к женщинам. Да и к себе самому, честно говоря.

 

Так вот, я понял, что искал её среди красивых девушек. И, уже от отчаяния, среди очень симпатичных. И когда искал напрямую. И, особенно, когда отсеивал неподходящих. Я отсеял недостаточно красивых.

 

Поняв всё это, я с ужасом осознал, что мои игры были жестокими. Она всё видела. Она видела, как я не видел её. Она видела мой дурацкий шнурок, и понимала его значение. Она видела, как я её искал, но она видела, среди кого шли эти поиски. Вряд ли она меня любила, но мои действия наверняка ранили её.

 

Я вполне мог посмотреть её фотографию в институтском архиве. Я мог найти её фото у соседки, которая жила в той же квартире, осталась в институте при кафедре и продолжала жить в общаге.

 

Я не стал это делать. Я знал, что я всё угадал верно. Но поздно.

 

Я хотел рвануть к ней и просить прощения, но понял, что тем самым нанёс бы ещё одну рану. Ведь я не мог предложить ей любви (пусть даже она меня не любила. Надеюсь на это).

[Егуди]

7. Эпилог

 

С тех пор я стал иначе относиться к женщинам. Я понял, что красивая душа может обитать в любой оболочке. С тех пор, искупая вину, я по мере сил возвращал женщинам тот старый долг.

 

Долг перед женщинами нефотомодельной внешности.

 

Увы, я не мог предложить им свою любовь, о чём после двух браков с красивыми женщинами безмерно сожалею.

 

И не всегда готов был предложить им близость, потому что инстинкты меняются медленнее и неохотнее взглядов. Если меняются вообще.

 

Но я стал видеть в них женщин, достойных любви, уважения и близости. Я понял сердцем то, о чём раньше читал в книжках, но не понимал: тело – это самое меньшее из того, что женщина может дать мужчине.

 

Женщины всегда хорошо чувствуют то, что не всегда хорошо понимают. И женщины, чувствуя моё к ним отношение, отвечали мне признательностью и дружбой. И никогда меня не предавали, в отличие от мужчин.

[рижский шпрот]

Очень красиво.

[Гость ебанат кальция]

супер !

[BOJENA]

nullis verbis

Очень понравилось

[Zella]

Плюсик тебе.... Мне очень понравилось.

[Lazydog]

Молодца, Егуди

Ну, кто то еще продолжит начатое дело?

[exup]

Браво, красиво пишешь. Прочел на обеденом перерыве, получил дозу позитива. Спасибо.

[Pers]

Я б еще почитал

[Тиамат]

Как легко и красиво написано. Просто здорово!

[Пуша]

Искренность и чистота души - редчайшие драгоценности в нашем циничнои мире!

 

Спасибо, Егуди!

[Alexeiko]

Супер

[SandmanEST]

Жалею, что не прочитал сразу, а добавил в закладки за отсутствием времени. Это плюс

[staspraha]

Действительно чудненько написано.

Пиши еще!

[ил72]

Эпилог все испортил. Жаль.

[tato4ka]

жаль,что от меня очень далеко, сказка мая...